Тайны Невербуха. Книга 1 - Максим Век
– Э… Куркин… ты знаешь, меня контузило недавно. И теперь с головой не всё в порядке.
Куркин неопределённо крякнул. Я продолжил импровизировать.
– Путается всё в голове, понимаешь? Забыл многое.
– Бывает, – философски ответствовал мой конвоир.
– Э… так вот… как зовут господина полковника?
– Ох ты ж! Эк вас приложило-то!
– Ну а ты думал. Так приложило, что…
– Его длиннейшебородие – Императорской гвардии полковник, а зовут его – Огворн Сарод. Кавалер бриллиантового Треугольника и разных других орденов. Да. Великий человек. Сам Император, говорят, с ним за руку здоровается. Ну, точнее, здоровался.
– А что, теперь уже не здоровается?
– Да как же. В немилости теперь его длиннейшебородие. Вон, из столицы его сюда откомандировали. Комендантом крепости. Прежнего нашего коменданта подстрелили – прямо со стены арбалетом сняли. В марте это было, да. Стало быть, почти два месяца, как господина полковника прислали. Ох, и силён! Камень взглядом крошит. Всё замечает, всех насквозь видит. Все у него в кулаке, по струнке ходят. Говорят, он может сказать человеку – иди в огонь! И тот пойдёт! Молчком, без вопросов. А тут вы, ваше длиннобородие…
Ага, подумал я, кого-то, может, и видит. А меня он, интересно, за кого принял? Я даже имени, которым он меня назвал, не запомнил. Но своё имя спрашивать – это как-то чересчур.
– Слушай, Куркин, я что-то запамятовал, как крепость-то наша называется?
Капрал обалдело на меня уставился и покачал головой. Видать, подумал, что у меня с черепушкой совсем плохо дело.
– Вы и это забыли? Ну надо же!
– Да! – жалобно подтвердил я. – Так шарахнуло, чуть имя своё из мозгов не вышибло.
– Кожедум. Крепость наша. Самая большая во всем Прилованье. Столицу с востока, считай, одни мы и держим. Да только недолго осталось. Если подкрепление не поспеет, то не устоим. И его длиннейшебородие не спасёт.
Ага, снова подумал я, вот и география пригодилась. Ловня – это же река, на которой стоит Древня. А Древня – как раз и была когда-то столицей Империи. Ох, и далеко меня занесло от родного Невербуха!
Тем временем мы спустились в коридор, где появилось какое-никакое освещение – на расстоянии примерно десятка метров друг от друга горели факелы. По обе стороны коридора то тут, то там открывались зарешёченные проёмы. В нишах за решётками было темно, но мне показалось, что там прямо на полу лежат люди.
За одним из поворотов мы наткнулись на часового. Он стоял, опершись на древко чего-то похожего на бердыш. При нашем появлении он проснулся и встал навытяжку. Куркин махнул рукой, разрешая часовому снова принять свободную позу, и взял у него связку ключей. Мы двинулись дальше.
– Тогда понятно, почему господин полковник не в духе, – снова закинул удочку я. – И в ссылку его отправили, и положение у нас не ахти.
Капрал хмыкнул.
– Да не только. Он-то вообще сдержанный. Не человек – кремень. Вернее, был таким ещё три дня назад.
– А что случилось три дня назад?
– А жена к нему из Древни приехала. С дочкой.
– Ого! Чего же это они к нему в крепость-то нагрянули? Не курорт же!
– Да уж. Не курорт, это точно, – протянул капрал и остановился около небольшой дверцы из стальных прутьев.
За дверцей было темно, хоть глаза выколи.
– Вот он и ходит сам не свой, – продолжил Куркин и забрякал связкой ключей. – А тут, значит, вы. В исподнем и со шваброй. Это вам ещё повезло, что не приказал вас подвесить за что-нибудь. Для острастки, так сказать. Пожалте, ваше длиннобородие…
И он отворил передо мной дверь.
Я пригнулся и шагнул во тьму камеры. Капрал закрыл замок, но не ушёл сразу, а, приподняв фонарь, покачал им у лица.
– Я вот что кумекаю, – каким-то стеснённым голосом сказал он. – Раз они из города сюда к нам сбежали, то что же тогда там творится? А? Вот то-то и оно! Ну спите, ваше длиннобородие. Утром я вас разбужу и принесу всё необходимое.
С этими словами мой конвоир, шаркая ногами и вздыхая, удалился. Я остался в полной темноте.
Опустившись на четвереньки, чтобы не стукнуться о низкий потолок, я углубился в нишу. Под руками зашуршала солома. Ещё немного продвинувшись, я обессиленно рухнул на соломенную подстилку. Несколько минут я лежал без всяких мыслей, таращась во тьму. А потом подумал – да ведь это мне всё снится. Всего-навсего сон! И, самое лучшее, что я могу сделать – это проснуться. Потому что проснусь я, разумеется, там, где и уснул – на кровати Зюва. Но ведь, чтобы проснуться, нужно сначала уснуть. Если б вы знали, какое облегчение я испытал от этой спасительной для моего рассудка мысли! Уснуть, скорее уснуть!
«…а когда я проснусь, то обнаружу своё бренное тело снова в каморке Зюва, и будет утро нового дня, и я вернусь к себе, приму душ и побреюсь, а затем можно будет пойти в кофейню к Мелиссе и там, за завтраком, за её гениальным кофе рассказать этот невероятный сон…»
Забегая вперёд, скажу, что логическая ошибка, вкравшаяся в мои рассуждения, была столь очевидна, что не заметить её можно было только во сне – как парадоксально это ни звучит. Но это если забегать вперёд. Ну а я-то забежал не вперёд, а на несколько веков назад…
Глава 25. Самое ценное
Меня разбудили крики и звон металла. Я открыл глаза – за решеткой происходило какое-то движение. Коридор и пол ниши, в которой я ночевал, озарялись всполохами огней. Ну да, я проснулся там, где уснул – в крепостном подземелье.
Итак, кошмар затягивается и моё возвращение на бульвар Левых ног откладывается на неопределённый срок. Я со стоном уселся на солому, которая служила мне этой ночью постелью. Спину жутко ломило, шея затекла. Тело недвусмысленно давало понять, что крайне недовольно уровнем обслуживания и комфорта в этой бесплатной гостинице. К тому же я порядком замёрз – тонкая подстилка не защищала от холодного камня. Нос заложило и дышать приходилось ртом. Может, это и к счастью. Кто знает, какими ароматами эта соломка пропиталась. В общем, ночёвка тянула на два с минусом – если оценивать по школьной системе. А тут ещё шум и суета снаружи.
У моей двери появилась тёмная фигура.
– Вставайте! Вставайте! – крикнул мне часовой и загремел ключами.
Я с трудом поднялся и врезался самой макушкой в потолок – уже забыл, какой он тут низкий. В глазах потемнело от боли.
