Золотой тролль - Ярослав Маратович Васильев
Пьер-Антуан на мгновение задумался, потом, ухмыльнувшись, сказал:
– Сколько есть – все мои, начальник. Что докажете – я всегда признаюсь. Зачем зря время отнимать, вам других ловить надо.
Когда формальности были закончены, неожиданно возникла проблема открытых дверей. Замок только казался рабочим, на самом деле ничего не запирал. Оставлять жандарма и вызывать слесаря? Глупо будет, если взяли грабителя, а потом в квартиру залезет какая-нибудь шпана.
– Кто испортил, тот пусть и чинит, – мрачно пошутил Гийом.
И осёкся. Пьер-Антуан воспринял это всерьёз. За несколько минут без каких бы то ни было инструментов он привёл замки в порядок, вставляй ключ и запирай.
– И зачем только эти руки тебе достались? Золото, а не руки, а всё на пыль пустил… – всплеснула руками женщина-понятая.
Гийом остался невозмутим, но в кои-то веки был абсолютно согласен. Все эти ложки, серьги, золотые часы, тарелки и прочая чепуха. Для чего? Чтобы не работать? Но «солидно» подготовить такие кражи – нужно вложить уйму ума и сил, затрат энергии. Имея настолько умелые руки и голову, способную водить за нос весь отдел полиции, этот Пьер-Антуан и без краж мог заработать намного больше, чем даст за вещи скупщик. Имел бы и достаток, и семью, и уважение соседей. А сейчас – действительно пыль, пустота и перекати поле никому ненужное. К удивлению Гийома, неподдельная горечь в словах женщины на несколько секунд пробила равнодушное выражение лица грабителя. Из какого душевного запасника вырывается наружу что-то необъяснимо детское? Может, прав настоятель городской церкви, и можно отыскать даже в таких потерянных душах ещё что-то стоящее? Впрочем, это уже не забота полиции. Они свою задачу выполнили.
Следующим утром погода в город заглянула бурная, ненастная – мелкий дождь сыпал пополам со снегом, холодный ветер протяжно гудел крышами. Пока вытащишь ковёр, запустишь, а завеса прогреет над ним воздух, десять раз успеешь закоченеть. Всё равно настроение у Гийома было отличное. Вчера сработала техника, сегодня придётся работать самому. Но главное сделано: вор пойман. Осталось найти вещи и соучастника. Второй раз Гийом порадовался уже будучи в Управлении: Флоран город не самый крупный и в целом тихий, преступлений не так много. Позвонил в колокольчик, дежурный привёл тебе арестованного. В той же Бастони запросто пришлось бы тащиться самому, ведь «дежурный возится с очередными задержанными за мелкую спекуляцию, помощник вышел перекусить, третий заболел, а полицейских и так не хватает, слишком много заявок, большой город и много приезжих».
Допрашивали вместе с месье Пуленом из оперативного отдела. Пьер-Антуан первым делом, как его привели и усадили на стул, поинтересовался:
– Когда в тюрьму, начальник?
Ну да, понятно. Ходка уже не первая, хочется поскорее избавиться от бытовых неудобств камеры в местном Управлении и попасть в привычную обстановку тюрьмы.
– Это зависит от тебя, – равнодушно сказал месье Пулен. – Быстрее ответишь на все вопросы – быстрее суд и на нары.
Словоохотливостью Пьер-Антуан не блистал. Отвечал ровно на то, чего спрашивали, причём старался говорить поменьше. Да, кражи совершал. Нет, показать дома не может. Забыл. Брал, конечно, вещи поценнее. И поменьше, чтоб в мешок уместились.
– Перечислите.
– Разве всё упомнишь, начальник?
– У нас есть заявления пострадавших.
– Им лучше знать.
– Куда девал украденное?
– Разным людям продал. На улице, на вокзале. А деньги при мне, сами же отобрали.
– Опиши внешность покупателей.
Пьер-Антуан начал занудно говорить, явно выдумывая на ходу. Полицейский, который вёл протокол, бегло строчил на листке за столом в углу. Гийом и Пулен грустно переглянулись. Вопрос о покупателях бессмысленный, соврёт. С другой стороны, как знать заранее, какая именно часть показаний окажется впоследствии несущественной? И терпеть ещё эту дребедень, пока не выжмут из арестованного досуха. Гийому надоело слушать басни, и он перебил Пьер-Антуана:
– У кого ночевал?
Пьер-Антуан, не моргнув, ответил:
– У знакомой бабы.
– Что за женщина? – подхватил месье Пулен.
– Нормальная баба, две руки, две ноги…
– Брось кривляться. Где она живёт, я спрашиваю?
– Не хочу я её впутывать, месье следователь, – неожиданно вежливо ответил Пьер-Антуан и прочувствованно добавил: – Очень уж она красивая…
И ухмыльнулся: дескать, на сейчас хозяин положения всё равно я. Вы не знаете обо мне ничего, поймали меня случайно. Чего хочу – говорю, что пожелаю – промолчу, совру – и не проверите. Гийом на его гримасы остался равнодушен. Можно промолчать, можно переврать, но что утаил, что переврал, отчего растерялся – реакция тебя выдаст. А дальше уже задача следствия разобраться, почему именно здесь неожиданно сказал правду, хотя вроде не просили, а вот тут соврал.
Ответ нашёлся на следующий день – но только этот пусть и верный ответ не продвинул следствие ни на шаг. Гийом сообразил не только выяснить, где преступник жил эти недели, но и биографию хозяина квартиры. Звали его Клод Пажо. Есть такие люди – снаружи аккуратные и чистенькие, яркие… как мухомор после дождя. И своей сутью напоминают этот самый гриб, красивый снаружи и ядовитый внутри. Дожил до средних лет, старался, а судьбой обижен, потому как жена забрала деток и бросила его. Забрала деньги, лишила дома и собственной лошади и подводы. Только жалуясь на судьбу, он про остальное умолчит. Что имел дом, свою подводу и пару хороших лошадей, да пристрастился к азартным играм как к лёгкому заработку. В итоге проигрался так, что дом и прочее имущество пошло с молотка. Редкий случай, когда даже настоятель местной церкви Единого настолько категорично встал исключительно на сторону жены. Развод обычно дают только по случаю доказанной измены одного из супругов или доказанной импотенции мужа, но иногда настоятель может дать ход делу «по особым обстоятельствам». В итоге суд и Церковь подтвердили и развод, и то, что все оставшиеся деньги отойдут бывшей жене. Та забрала детей и уехала к родителям.
С голоду Клод Пажо не умер. Поскольку и впрямь был отменным извозчиком, и в лошадях разбирался великолепно. Но вместо своего дома и своего дела теперь приходилось снимать комнату в доходном доме и работать наёмным возчиком, доставляя на хозяйских подводах грузы в город с молочных ферм вокруг Флорана. Зависть к чужой, недоступной для него жизни среди дорогих и красивых вещей, в солидных домах. Какая тут радость труда за неплохое, но достающееся тяжкой работой жалованье? А потом… Потом он встречает Пьера-Антуана. Мало ли как они могли познакомиться, но Пажо узнал про его «профессию». И голос жадности, который нашёптывает: вот он ещё один лёгкий путь к обогащению. В прошлый раз легко обогатиться не вышло, но сейчас-то обязательно должно получиться?
Однако нельзя
