Развод. Внебрачный сын мужа - Анна Томченко
— Вик, такого не случится, — начал запальчиво я. — Если мы попробуем, если ты хотя бы дашь намёк на шанс, я сделаю…
— Вот и сделай, Яр, — Вика еще склонилась и поймала в свои ладони мое лицо. Пристально всмотрелась в глаза. — Сделай. Если ты хотя бы чуточку любишь, если ты дорожишь своей дочерью, ты не будешь обрекать ее то, что со временем она потеряет и мать и отца. Сделай правильный выбор, Яр. Прошу тебя. Поступи по-мужски…
Вика отшатнулась от меня и сделала пару шагов назад. Я стоял растерянный и беспомощный, потому что не мог позволить своему чудовищу схватить Вику, запихать ее в машину, зайти за детьми и увезти всех обратно домой. Я просто понимал, что так я только подпишу себе приговор, поэтому стоял и смотрел как шаг за шагом уходила от меня любимая женщина, которое сердце мне разбивала вдребезги.
Но я заслужил.
За свое преступление я сейчас получал наказание.
Вика закрыла дверь дома на все замки, а спустя мгновение свет в окнах погас. Я стоял на коленях и не понимал, что мне надо делать. Впал в то летаргическое состояние, когда все потеряло смысл. И моя жизнь тоже. Я готов был положить ее на алтарь перед Викой, только ей это вообще не нужно было.
Через долгие полчаса я наконец-то справился с собой и вернулся в машину. Уезжать не хотелось, потому что я знал, что меня встретит пустая холодная квартира со следами детей, которых там уже не было. Я сидел, смотрел на окна дома, на то, как на втором этаже была открыта створка настежь, а из неё куцым хвостом свисал тюль.
Я понимал чего хотела Вика. Не быть вместе, но остаться родителями, и я, наступая на горло самому себе, все же принимал объективность этого желания. Она не лишала меня детей, она выстраивала границы. И наказывать ее за это я не имел права.
Гостевой брак.
Точнее папа выходного дня.
Мысли крутились в голове и поэтому ближе к трём утрам, которые я встретил все так же в машине, у меня началась жуткая мигрень. Я помнил, что на утро назначено заседание, я даже материалы дела знал на отлично, но что-то все шло не так.
Я не хотел бросать семью. Появилось чувство, что я готов был подохнуть под дверью этого старого дома как верный пёс только бы не бросать их. Не быть изгнанным.
Когда на горизонте в районе пяти утра показалось солнце, я вдруг очнулся. Сам не понял как заснул, но вырвал меня из сна дотошный писк будильника. Надо было собираться на работу, чтобы подготовится к делу. Я растер ладонями лицо и снова бросил взгляд на окна. Показалось, что за тюлем на втором этаже мелькнула тень.
Я бы не удивился, узнав, что Вика так и не ложилась спать.
Сердце как-то лихорадочно застучало и от этого боль разлилась по всей груди. Нет. Я потер запястьем под правым ребром, запрещая себе расклеиваться. Не время было.
Я сделаю все возможное, чтобы Вика меня хотя бы без боли могла называть по имени.
Обещаю.
Я завел машину. Из соседней калитки вышел мужчина в растянутых трениках и футболке в полоску. Военная выправка. Разминка.
Интересный экземпляр.
Я отодвинул дела и вышел из машины.
— Доброе, — я протянул руку. — Ярослав, муж Виктории.
Мужик вскинул бровь и поджал левый угол губ.
— Борис, — нехотя протянул он руку для рукопожатия. — Местный сторожил.
— А что, есть от кого сторожить? — с подозрением прищурился я. Борис пожал плечами.
— Да нет, но иногда приходится приглядывать… — Борис полез в карман трико и вытащил леденцы. Развернул и засунул один в рот.
— А за моими приглядите? — спросил я и кивнул в сторону дома. — Ну чтобы никто чужой не подходил и не приближался…
Борис снова пожал плечами, и через десять минут я заручился его помощью.
В город я въехал с ощущением какой-то безграничной задницы. Заскочил домой, сходил в душ и переоделся к заседанию. Впервые на моей памяти у меня было состояние, когда я не работал, а отбывал наказание, поэтому нервный, злой и дёрганный доехав до офиса, я набрал номер, который хотел бы забыть и больше не знать.
Эта коза еще попляшет и получит за то, что полезла к Вике.
— Рожкова, ты себе девять жизней раздобыла, раз такая смелая стала?
Глава 34
Вика.
Я всю ночь простояла возле окна. Периодически заходила в спальню и проверяла детей. Меня трясло и я боялась не выдержать и сорваться к Яру.
Впервые с появления Матвея я увидела в муже что-то живое, изломанное, но такое настоящее в своей безобразности, что мне мгновенно и остро необходимо было это исправить.
Я не могла спокойно наблюдать за тем, как Ярослав закапывал себя в могилу, но и одновременно должна была позволить ему это сделать, чтобы он осознал насколько больно бывает от простых слов. Я по-человечески не могла просто забыть и бросить Яра. Человек во мне орал, что так не поступают, не оставляют после себя развороченный курган и пепелище. Женщина же во мне заходилась в стороной истерикой, сдирала с себя кожу и просила, молила, чтобы этого больше не повторилось.
Я разрывалась.
Но когда ближе к пяти утра Ярослав все же уехал, у меня внутри поселилась безграничная пустота, и я обессиленная упала на постель к детям и забылась тревожным сном, который даже не прервали детские голоса. И самое возмутительное, что я не поняла, как от меня улизнули Алиса с Матвеем. Уверена, это все дочь. Это она проказница подговорила спокойного малыша, чтобы спуститься вниз и …
Я проснулась от грохота, который раздался с первого этажа. Не видя ступенек я слетела вниз и застала перемазанных Алису и Матвея смородным вареньем.
— А упало что? — спросила я забегая, и Алиса вытерла домашним, испеченным вчера мной, хлебом моську, а потом запихала кусочек в рот и призналась:
— Корчега! — Алиса не выговорила незнакомое слово, а вот Матвей весь сжался в комок и опустил глаза, спрятал руки под столом, опасливо глядя на меня. Я выдохнула и уточнила:
— Кочерга? — и посмотрела на металлический прут согнутый на конце
