Дом поющих стен - Кристиан Роберт Винд
«Ах, как жаль, что нельзя повернуть время вспять», – пронеслось в голове мальчика. – «Я, быть может, и не стал бы искать никаких ответов. Зачем они мне, если за них приходится платить такую ужасную цену?».
Однако горевать об утраченном друге Джек сейчас никак не мог – вероятно, старая Матильда уже была на полпути обратно. И если она застанет мальчика здесь, то, скорее всего, догадается о том, что он замыслил что-нибудь эдакое. К тому же, времени у Джека было в обрез: вряд ли мистер О просидит в столовой больше часа, даже если настырная девчонка попытается его отвлечь. А потому тратить драгоценные минуты понапрасну было настоящим кощунством.
В этой части коридора оставалось всего две двери, за которыми могли бы скрываться лаборатории дедушки Оливера: остальные либо были наглухо заколочены гнилыми досками, либо через их ручку был продет большущий амбарный замок, да такой ржавый, что становилось понятно – туда давным-давно никто не заходил.
Поэтому мальчик, не задумываясь, поспешил к первой из двух дверей. Однако здесь его поджидала неудача: комната оказалась надежно запертой. И, сколько мальчик ни дергал ручку вверх-вниз, в отчаянии силясь расшатать старый замок, сколько ни наваливался на дверь плечом, все его попытки оказались тщетными. Несмотря на сырость и бесконечные годы тлена, железная задвижка наотрез отказывалась впускать мальчика внутрь, бдительно охраняя сумрачные тайны Дома поющих стен от посторонних глаз.
И тут случилось страшное – в недрах коридора послышались торопливые шаги старой Матильды. Ее стоптанные каблуки суетливо ударялись об истертые деревянные половицы, и с каждым таким ударом сердце Джека сжималось все сильнее.
Мальчик, охваченный нараставшей паникой, ринулся ко второй двери. Что есть сил надавил на обильно покрытую поталью латунную ручку, и в ужасе прошептал одними губами:
– О нет…
Разумеется, и эта дверь оказалась накрепко запертой.
Пока мальчик, застыв в оцепенении, лихорадочно соображал над тем, что ему делать дальше, шаги помощницы мистера О становились все громче и отчетливее.
«Я не могу просто повернуться и сбежать. Дедушка Оливер вскоре окончит завтрак и вернется к себе, и тогда я уже никак не смогу пробраться внутрь – придется ждать следующего утра», – думал Джек, в ушах которого, помимо прочего, теперь колотилось еще и собственное сердце.
И тогда он отступил на пару шагов назад, затем разбежался и изо всех сил навалился на дверь, стараясь при этом действовать как можно тише.
Послышался обнадеживающий металлический скрежет, окончившийся долгим дребезжанием: должно быть, по ту сторону двери от прохудившегося замка отвалилась какая-то деталь.
Тем временем, одноглазая Матильда подбиралась все ближе – настолько, что Джек уже даже мог различить ее старческое бормотание:
– Наварить тыквенных ломтиков… Долить кислоту в банку для чистки цепей…
Мальчик ощутил, как его горло сдавила невидимая ледяная рука. Еще несколько мгновений – и горбатый силуэт, увешенный банками с джемом и консервами, вынырнет из-за угла.
Он с размаху толкнул дверь, и на этот раз между ней и плесневелым откосом на миг образовалась микроскопическая щель – еще всего лишь парочка точных ударов, и сломанная защелка неизбежно поддастся.
Вот только у Джека уже не оставалось на это времени – на полу за поворотом показалась большая разлапистая тень.
Матильда, сжимавшая в своих корявых пальцах большой деревянный ящик со склянками, торопливо шуршала подошвами по пустому коридору. Еще несколько десятков шагов, и она наткнется на мальчишку, уперто топтавшегося у входа в неизвестную комнату, куда его совсем никто не приглашал.
Перед его внутренним взором пронеслась удручающая картина: вот Матильда встает как вкопанная, окидывая мальчика подозрительным взором своего единственного черного глаза. А затем хватает его за руку и тащит к хозяину дома, браня и ругая Джека по пути, будто непослушного младенца.
Но вот что действительно огорчало мальчика, так это то, что после подобной выходки дедушка Оливер, должно быть, незамедлительно сменит ненадежные ржавые замки, что будет означать лишь одно: Джеку уже ни за что на свете не пробраться в таинственные лаборатории хозяина дома.
К счастью, в этот день Джеку отчего-то везло (хотя обыкновенно случалось совсем наоборот).
Поскольку из-за угла, к немалому удивлению мальчика, вынырнула отнюдь не суровая помощница дедушки Оливера, а огромный черный петух, обрубок глотки которого безвольно болтался из стороны в сторону вместо того, чтобы привычно венчаться куриной головой.
– Питти!.. – едва не завопил от радости Джек.
От неприятного волнения мальчик от макушки до пят покрылся липкой испариной, и тщательно выглаженная клетчатая рубашка намертво прилипла к его мокрой спине.
– Питти, – повторил он, с мольбой глядя на петуха, неспешно бредущего по коридору. – Прошу тебя, помоги мне!
Черный петух внезапно остановился, озадаченно хлопая крыльями.
Разумеется, Джек совсем не был уверен в том, что обезображенная птица способна понять его слова. Вряд ли курица сумеет сделать какие-либо логические умозаключения – ведь не даром их повсеместно считают глупыми. К тому же, у Питти, помимо всего прочего, даже не было головы.
Однако мальчик прекрасно помнил о том, как каким-то немыслимым чудом это странное существо улавливало каждое слово Энни Стоун. И потому горячо и несколько наивно уповал на то, что Питти сумеет внять и его призыву.
– Сюда сейчас явится Матильда, – быстро зашептал мальчик. – Мне нужно, чтобы ты не дал ей этого сделать. Прошу тебя, задержи ее, пока я не войду в эту дверь!
Он указал пальцем на запертую комнату, за которой, вероятно, таились лаборатории мистера О.
И тут же подумал:
«Зачем я это сделал? У него ведь нет ни головы, ни глаз».
Однако Питти, еще секунду назад в недоумении топтавшийся напротив, неожиданно оживился. Широко расставив большие черные крылья, он обернулся вокруг своей оси несколько раз, как будто пытаясь угадать верное направление. А затем припустил прочь, громко цокая длинными птичьими когтями по дощатому полу.
Через мгновение до слуха Джека, тревожно застывшего у закрытой двери, донесся ужасающий грохот. Где-то за ближайшим углом на пол свалилось что-то большое и тяжелое, взбудоражив сонное безмолвие коридора звоном разбившегося вдребезги стекла. После чего мальчик услыхал вопль Матильды, полный огненной ярости и свирепого негодования:
– Глупый безголовый петух! Только попадись мне в руки, и в этот раз я уж точно доведу начатое до конца! Ты у меня мигом отправишься на шницели для мистера О!
Джек прикрыл глаза и облегченно выдохнул.
И в этот самый миг на его плечо опустилась чья-то ладонь.
