Запрет - Элла Александровна Савицкая
– Спасибо, – машинально касаюсь пальцами кулона—звездочки на шее.
– Я Руслану денег дала тебе на подарок, но как я поняла, он потратил их на вещи. Тётя Зоя рассказала, что помогла ему выбрать недорогие, но такие, чтобы ему понравились. Это подруга моя, она на рынке работает. Иногда делает нам хорошую скидку, если вещи залежались. Но что он подарил тебе в итоге, я так и не знаю. Много мы себе позволить не можем, к сожалению, но хочется верить, что он смог сделать тебе приятно.
Я ошеломлённо киваю, сжав цепочку между пальцами.
Так значит, Руслан сам заработал на цепочку и кулон? Без помощи родителей?
Сердце пронзает волна нежности и благодарности.
Ну вот зачем он это сделал? Даже если бы он принес просто шоколадку, я была бы на седьмом небе от счастья.
– Он смог, – киваю, представляя, как он таскал там те ящики для того, чтобы купить мне подарок.
Слава как—то говорил, что в их возрасте берут только грузчиками. А это очень тяжело…
– Ну и отлично. – собрав все футболки, женщина отправляет их на полку шкафа, пока я так и сижу, переваривая услышанное, – может, ты хочешь чаю? Давай заварю.
– Нет, спасибо, – выплываю из своих мыслей и встречаюсь с ее добрыми, немного уставшими глазами, – я просто подожду здесь немного.
– Ну хорошо. Будем надеяться, что он не задержится.
Когда тетя Марина уходит, я оглядываюсь по сторонам.
Значит, вот где живет Руслан.
Потёртый линолеум, сероватые обои. Небольшое окно с дешёвыми, но аккуратными занавесками. Около стены стоит узкая односпальная кровать. Справа от неё тумбочка с потёртой настольной лампой, у которой треснутая ножка аккуратно склеена скотчем. Напротив стол со стулом и шкаф. Собственно, это всё. Задираю голову и улыбаюсь. Нет, не все. На потолке висит плакат Синди Кроуфорд в купальнике.
Цокнув, качаю головой. Парни, такие парни.
Поддавшись любопытству, подхожу к кровати и сажусь на неё. Та со скрипом прогибается под моим весом. Недолго думая, укладываюсь на подушку и устремляю взгляд прямо на полуголую Синди.
Вот такой вид, значит, будит тебя по утрам, Руслан. Наверное, глупо, но я испытываю долю ревности к этой полураздетой барышне и её формам. Они, надо признать, очень выдающиеся, не то, что мои.
Закатив глаза на собственные мысли, встаю и прохожусь вдоль стола.
На нем валяются разные листы, тетради, учебники. Даже погрызанный карандаш.
Прохожу дальше и тут вдруг взгляд падает на урну рядом со столом. Притормаживаю, замечая в ней мятую, наполовину свернутую тетрадь, в которой мы летом решали примеры. Толстая, сорокавосьмилистовая. Я специально взяла именно такую, чтобы вся информация у него была в одном месте.
А он ее выбросил…
Испытывая странное ощущение, сродни обиды, все же стараюсь сама себе объяснить, что это потому, что она, скорее всего, закончилась. А хранить ее ему нет необходимости. Материал он запомнил, вот и выбросил за ненадобностью. А то, что я там выводила разными цветами темы, чтобы он лучше запомнил, так это ведь было для него. Цель достигнута.
Это глупо, правда. Обижаться из—за какой—то тетради.
Говорю сама себе, но так и продолжаю на неё пялиться.
Ну не буду же я лезть в мусорник, чтобы проверить действительно она закончилась, или просто ему это больше не нужно, в конце концов.
Одернув саму себя, уже собираюсь пройти дальше, как замечаю под тетрадью торчащий уголок фотографии.
А вот это уже весомая причина для того, чтобы порыться в чужом ведре для мусора. Потому что не узнать эту фотографию даже по маленькой видимой ее части я не могу.
Она распечатана в трех экземплярах. Для меня, Руслана и Славы. Потому что печатала я ее сама.
Наклонившись, тяну за уголок и убеждаюсь. Это она.
На снимке мы втроем сидим на лавочке. Парни по обеим сторонам от меня. А я, вытянув руку, сняла нас троих. Это было еще летом. Самый разгар дня. Нам было жарко, мы обливались водой, и поэтому волосы частично мокрые у всех троих.
Помню, я вынесла фотоаппарат и фотографировала то, как мы бесились. Это был чудесный день. Мы были счастливы. А потом я решила распечатать самое удачное фото, купить рамки для ребят и подарить их им.
Мой экземпляр стоит на столе, на самом видном месте. Славкин снимок тоже. На полке в его комнате.
А Руслана…. Руслана валяется в мусорном ведре.
Почему?
В груди начинают скрестись кошки от непонимания.
Всё же было хорошо. Он улыбался, когда уходил от меня. Что могло случиться за эту неделю, что он решил его выбросить?
Глава 21
Задумавшись, перебираю в памяти все причины, которые могли вызвать подобное решение с его стороны, но не могу зацепиться ни за одну.
Не понимаю. Решительно не понимаю.
Оставив снимок на столе, выхожу из комнаты.
– Даш, я все—таки заварила чай, – ловит меня в коридоре тётя Марина.
– Не нужно было, – вежливо отказываю, натягивая на ноги кроссовки, – я подумала, что будет лучше, если я поищу его, чем просто сидеть на месте.
– Уверена?
– Да.
– Ну смотри. Курточку только застегивай, там холодно сегодня.
– Ладно. До свидания.
Накинув куртку, выхожу во двор.
На улице и правда мерзкая погода. Дождя нет, но дует неприятный ветер. Солнце погребено под тяжелыми облаками и как бы ни старалось, пробиться теплыми лучами до земли у него не получается.
Выйдя на узкую улицу, оглядываюсь по сторонам. Ну и куда мне идти? На рынок?
Пока обдумываю как туда быстрее добраться, звонит мобильный.
Вынув его из кармана, вижу, что это Слава.
Ему пару дней назад подарили телефон к окончанию первой четверти. Он закончил ее на отлично, и дядя Паша решил таким образом его поощрить.
– Алло? – нажимаю на кнопку, отходя подальше от дома Руслана.
– Привет, Дашка. Чем занимаешься?
– Вышла пройтись. А ты?
– Да вот думаю как одеться в кино. Там холодно?
– Да. Лучше одевайся теплее.
– Понял. Я знаешь, что вчера слышал? – выдает со смешком.
– Что?
– Ну, короче, твой батя вечером заходил, ты же в курсе?
– Ну да.
– Так вот они пока на кухне сидели и курили с моим, обсуждали какая мы с тобой классная пара была бы, прикинь.
– Дураки, – ёжусь от холода, – с каких это пор друзья парой становятся?
Слава на том конце молчит пару секунд, а потом смеется.
– Вот и я так подумал. Лишь бы языком потрепать.
– Точно. – сзади раздается
