Слишком близко к тебе - Ана Сакру
– Кстати, братва, в зал погнали сегодня? – кричит Чижов через весь коридор и, бросив общую толпу, направляется к нам с Гордеем.
Шолох ему отвечает, а я даже голову не поворачиваю. За "сестренкой" слежу.
Малек жестикулирует, что-то говоря своей новой приятельнице. Ее узкая ладонь при этом небрежно отбрасывает назад длинные темные локоны, губы растягивает улыбка, взгляд рассеянно обводит коридор и… Наконец напарывается на мой.
В груди громко отстукивает аккомпанементом, когда Малина резко сбивается от шага, увидев меня. И это какое-то жгучее, очень острое удовлетворение – видеть, как у нее на миг расширяются глаза, а по лицу рябью проносятся эмоции. Пусть и не самые положительные.
Сложные.
Совсем как мои. Мои тоже сложные…
Особенно, когда ее, застывшую, сносит огромный, спешащий к нам Чижов и тут же ловко ловит своими офигевшими лапищами.
18. Эмиль
– Оу, малыш, аккуратней! – маслено скалится Ванька, и не думая отпускать Малину из своих медвежьих объятий.
А она даже особо не трепыхается! Только голову задирает к его лицу и растерянно хлопает глазами.
– Это я должна быть аккуратней?! Ты меня чуть не затоптал! – возмущенно пищит.
– Миленькая какая и сразу в руки, удачный день! – игнорируя ее претензию, довольно басит Чижов, но через секунду задумчиво хмурится, протянув, – Стоп… Где-то я тебя видел…
– Конечно видел! – рычу я глухо от сдавивших горло эмоций, которые даже не собираюсь пытаться анализировать. Просто вижу, что он ее тискает до сих пор, и так и тянет встать и раскидать их по коридору, – Чиж, глаза разуй, это же моя новоиспеченная "сестричка". И лапы свои гребаные убери!
– Блин, точно…! – хохотнув, Ванька наконец отступает, но продолжает нахально лыбиться, пялясь на Малька, – Та самая Малинка! А ты в жизни… Прям… – присвистывает под смех Гордея, которому это все кажется забавным, и беззвучно, но очень выразительно добавляет "ябвдул", подмигивая мне.
Что бы ты сделал?!
У меня перед глазами начинают танцевать бордовые пятна. Мне вот ни хрена не смешно. К нам возвращается ещё пара ребят, чувствуя, что что-то интересное происходит.
Малина вонзает в меня полный бешенства взгляд, ноздри ее трепещут от того, как рвано она втягивает воздух.
– Значит точно еще и мои фотки всем показал?! – взвивается она обиженно.
Тяжело смотрю на нее исподлобья. Ну, во-первых, не все, а самые плохие. А во-вторых…
– Я же не виноват, что моим друзьям интересно посмотреть на тех, кто без мыла в чужие семьи пролезает, – рычу.
– О, да пошел ты! – вздрагивает ее голос.
И "сестренка", отвернувшись, хватает за руку светловолосую девушку, с которой болтала, и обогнув по дуге Чижова, стремительно удаляется по коридору.
Внутри бешено дрожит, пока смотрю ей вслед. Пальцы впиваются в край подоконника, рискуя его отломить. У меня на эту "ягоду" кажется сильнейшая аллергия, а прямо сейчас анафилактический шок.
Еще и Чижов… Добивает. Прислоняется к скосу окна плечом и начинает напевать у самого моего уха.
– Ягода- малинка, оп-оп-оп…
– Бля, заткнись, – страдальчески тяну, жмурясь.
Но разве Чижа так просто успокоишь?! Особенно, если у него конец привстал и слюна на грудь капает.
– А она реально ничего, – присвистывает Ванька, облизывая взглядом мою сводную бесячую "сестренку", как раз сворачивающую за угол, – Слушай, а ей восемнадцать то есть? Вдуть уже можно? – ухмыляется, пихая меня в бок.
Злость – неожиданная, неадекватная и какая-то совершенно первобытная мгновенно топит с головой. В ответ тоже пихаю в бок друга. Только с такой силой, что он чуть не отлетает в другой конец коридора.
– Э, ты чего?! – вскидывается Ванька.
– Ничего, я тебе сейчас сам вдую, забудь, – тиху цежу сквозь сцепленные зубы.
– Пацаны, хорош, – хмурится Гордей, встревая.
Но мы не обращаем внимание ни на него, ни на кружок приятелей, обступивший нас с Ванькой. Всё вокруг каким-то размытым, мало что значащим фоном. Чиж тоже скалится уже совсем не так безобидно. Он всегда заводится моментально, а дури в нем много. Даже больше, чем во мне.
– Хах, забил что ли для себя? А как же родственные связи, семья, – начинает зло лыбиться Чижов, подначивая.
– На хрен она мне сдалась! – тут же отнекиваюсь.
– Ага-ага, или тупо боишься, что не даст, если попросишь? "Брат" же вроде. Еще и явно "любимый", – ржет, не унимаясь.
– Ты придурок, Чиж. Захочу – даст, и месяца не пройдет, спорим?
– А давай, спорим! – тянет ко мне руку, – Месяц тебе. Чем доказывать будешь?
– Видео сниму.
– Эмиль… Да вы чего? Совсем?! – офигевает Гордей.
– Шолох, разобьешь? – хмыкает на это Ванька, протягивая мне руку. И насмешливо так, – Видел я, как она тебя "хочет". Очень убедительно. Обосрешься ведь, Эмиль.
С размаху шлепаю его по руке. Сжимаю в рукопожатии.
Чувствую на себе липкие, любопытные взгляды ребят из нашей компании. Ну трындец… Внутри ледяной иглой колет сомнение, в голове проносится, что может вот сейчас и перебор, но мне уже не свернуть.
Адреналин, удушающий, мутный, начинает шуметь в ушах и больно дергать за ребрами, подталкивая вперед. И еще… Я теперь могу ее достать, не мучаясь вопросами зачем мне это надо и почему я это делаю. И плевать на Юрика ее, на все плевать. Ведь это игра. Не всерьез. На спор. Просто игра. Эта мысль как сильнейший наркотик, избавляющий от всех ограничений.
– Увидим. Давай, на что спорим? – спрашиваю у Ваньки.
– Если через месяц обломаешься, а ты обломаешься, отдашь мне мяч с автографом Коби (*мировая звезда баскетбола – прим. авт.). Ну как, не слабо?
Вокруг начинают ошарашенно свистеть, а меня передергивает. Хах, высоко планку задрал. Проиграть будет поистине стремно, но… Я не проиграю.
– Пойдет. А ты…
И я подвисаю. С Ваньки брать особо нечего, да мне и не надо ничего, если честно.
Кроме самого этого спора…
– Так, а ты… Будешь моим Санчо Панса на месяц, – ляпаю первое, что приходит в голову.
– Это кто? – хмурится Ванька.
Ребята вокруг ржут. Я тоже начинаю смеяться, ощущая еще и прилив нездоровой энергии. Наступает разрядка, почти доходящая до эйфории. И уже хочется начать действовать. Надо будет после пары сразу "сестренку" разыскать.
– Беги читай, чтобы узнать, Чиж, – вслух советую Ваньке, – Как раз за месяц осилишь. Заодно просветишься.
– Мля, "читай"…звучит уже как наказание, – скорбно закатывает глаза Чижов.
– Ахах, Эмиль, что ж ты так жестоко с нашим Ванечкой? "Читай"! – угорает Богдан, – Героя из "Колобка" вспомнить не мог?!
Опять взрыв смеха, который перекрывает звонок, объявляющий начало пары. Начинается суета. Все стекаются в аудиторию.
– Так, а мешать тебе можно? Чтобы
