Тайны Невербуха. Книга 1 - Максим Век
Кстати, всем привет!
Да, это я прогуливаюсь по этому самому бульвару, в это самое утро. А кто же ещё? Вы о ком-то другом подумали? Нет? Ну и отлично, потому что это действительно я – Арчи Штокер, собственной персоной, единственный и неповторимый! В шикарном, оливкового цвета, в мелкую бордовую клетку костюме, в тёмно-вишнёвых лаковых штиблетах, иду, помахивая тростью, и глазею по сторонам.
Чтобы окончательно рассеять тягостные воспоминания, я остановился у киоска с прохладительной водой и купил стаканчик популярной в этом сезоне шипучей гремучки. Я не особенный любитель уличных еды и питья, но приятели уверяли, что напиток прекрасно прочищает мозги.
Как оказалось, этот чудо-элексир не столько обладает разрекламированным мозгопрочистительным эффектом, сколько вызывает неудержимую икоту и звучную отрыжку. Тут уж не до улыбок случайным симпатичным медамам. Тут даже стреляные воробьи с испугом из луж разлетаются, не то, что медамы.
От греха подальше я свернул с бульвара и по узенькой дорожке углубился в парк Нечаянных радостей.
Какие тут радости? Да вон – за статуями резвящихся наяд самозабвенно целуется парочка. И думают, что их никто не замечает. Эх, юность, юность! – как сказал поэт. Хотя, на самом деле, это они не замечают никого и ничего вокруг. На скамейке напротив – три престарелые медам что-то оживлённо обсуждают – никак делают ставки на то, сколько продлится поцелуй. Чем не радость?
А поодаль, у пруда, мальчишки затеяли какую-то весёлую игру. Ну просто идиллия! Есть, есть ещё в мире простые, невинные и нечаянные радости!
И некая немолодая, полная особа, спешит ко мне, волоча за руку зарёванную девочку. Интересно, зачем?
– Монцар, монцар! Да, да, вы!
– Чем могу помочь, медам? – я галантно приподнял шляпу.
– Именно! Помочь, монцар! Если вас… мальчики, они…они…
Медам беспомощно указала на двух сорванцов у пруда, которые размахивали руками наподобие ветряных мельниц.
Я наклонился к плачущей девочке и потрепал её по русой головке.
– Что случилось, малышка?
Пока няня этих чудесных детей отдувалась и подбирала слова, юная мимзель прекратила рёв и что есть мочи завопила мне прямо в лицо:
– Дяденька, спаси Эмельнову!!!
– Да! – с энтузиазмом подхватила няня. – Мальчики, кажется, её сейчас утопят…
Так, мило болтая, мы подошли к берегу пруда. Мальцы возбуждённо подскакивали у кромки воды и ухали, то ли от ужаса, то ли от восхищения.
А по воде, покачиваясь, плыла маленькая корзиночка. Приглядевшись, я понял, что корзинка стоит на обломке доски, а, из корзинки, испуганно попискивая, выглядывает белый котёнок с розовым бантиком на шее.
– Эмельнова!!! – пронзительно закричала девочка. – Дядя, спаси Эмельнову!
Я огляделся. Вот же Хрёт! Неужели придётся лезь в воду?
Мальчишки, притихнув, услужливо указали мне на мостки, к которым была привязана хлипкая лодчонка.
Я растерянно глянул на няньку.
– Вы не знаете, чья это лодка?
Она только пожала округлыми плечами. Доска с корзинкой и котёнком, тем временем, удалялась от берега. Мне ничего не оставалось делать, как пройти на мостки, отвязать лодку и, рискуя вывалиться за борт, ступить на дно неустойчивого судёнышка.
В лодке была вода и я немедленно промочил ноги. Ну что ж, чем-то надо жертвовать ради спасения живого существа и своих барабанных перепонок – маленькая защитница животных возобновила свои вокальные упражнения. На лодочном дне лежали удочки и какие-то другие рыболовные снасти, там же обнаружилось весло.
Умело подгрёбшись к корзиночке, я подхватил её за ручку и выудил из воды. И котёнок, и его хозяйка замолчали одновременно, словно много часов репетировали свой дуэт. Затем я вернулся к мосткам, где меня ждала предводительница всех этих милых существ.
Когда я передавал корзинку, лодка сильно накренилась, и я чуть было не вывалился из неё. Мне удалось выровнять это неустойчивое плавучее средство и унять качку, но я уронил в воду весло. Пока я полоскал манжеты (полфруста за пару, между прочим), вылавливая весло, медам со всем выводком стала степенно удаляться от мостков. В одной руке корзинка с Эмельновой, в другой – ладошка что-то беззаботно лепечущей девочки. Её братья с любопытством поглядывали на меня. Один даже успел пустить в мою сторону плоский камушек блинчиком. Но не очень умело – блинчик прыгнул раза три и канул на дно далеко от лодки.
– Ах ты, каналья! Хрётова морда! Я тебе покажу воровать лодки!!!
От неожиданности я вновь уронил весло.
На мостках материализовался коренастый седой господин с непокрытой головой и лохматыми бакенбардами вокруг красного морщинистого лица. Он в ярости потрясал кулаками и едва ли не бросался в воду, стремясь, судя по всему, поближе познакомиться со мной.
Я, честно говоря, ни к чему подобному не стремился – то есть, наоборот, хотел бы, чтобы между нами оставалось какое-то разумное расстояние.
– Чем обязан, э..? – я любезно улыбнулся и приподнял шляпу, едва при этом не последовав за веслом.
А выровнявшись, добавил:
– Сегодня прекрасный день, не правда ли?
– Что?! – задохнулся субъект. – Издеваться?! Да я тебя!..
В руках его появилась длинная удочка и он взмахнул ей, пытаясь, по всей видимости, подцепить меня на крючок, словно плотву.
На этот раз я выловил весло очень быстро. И стал отгребать от мостков. Краснолицый господин, почуяв, что рыбка уплывает, соскочил с мостков прямо в воду и побежал вдоль берега. Я почёл за лучшее держаться подальше от него и от береговой линии. Несколько мощных взмахов, и я уже на середине пруда.
– Я жандармов на тебя натравлю, потрох ты индюшачий!!! Ты пожалеешь, что связался со старым Хнюром! Будешь знать, как чужие лодки воровать!
Этот ярый поборник неприкосновенности частной собственности зачерпнул со дна горсть грязи и запустил в меня. У пожилого господина рука оказалась вернее, чем у давешнего мальчугана – грязь шлёпнула по борту лодки, а несколько капель чёрной жижи забрызгали полу моего новенького пиджака. Ну это уже ни в какие ворота!
Водоём, надо сказать, был очень сильно вытянут, поэтому пересечь его по воде было гораздо быстрее, чем обойти вокруг. Я учёл это обстоятельство и направил свой утлый чёлн к противоположному берегу. Выбравшись на сушу, я злорадно оттолкнул лодчонку и приветливо помахал своему оппоненту. Он даже онемел от такой наглости, а, может быть, просто сорвал голос.
Впрочем, мне не были интересны ни состояние голосовых связок этого сумасшедшего, ни его дальнейшая судьба. Пусть и вас она больше не беспокоит.
Не особо разбирая дороги, по первой подвернувшийся тропке, я направился в глубь парка – лишь бы подальше от пруда.
Некоторое время я шёл, погружённый в не очень весёлые мысли о несовершенстве мира и
