Скандал, развод и Новый год - Ольга Гольдфайн

— Хочу, — лицо Марины светлеет. — Мам, а как мы теперь будем жить?

«Эх, доченька, если бы я знала...»

— Будем жить спокойно и счастливо, — обещаю и ей, и себе.

А ближе к вечеру мне звонит Баринов:

— Здравствуйте, Валерия Андреевна!

— Здравствуйте, Егор Борисович! Что-то случилось? — тревога берёт меня в плен.

— Нет, всё нормально. Хотел узнать, как у вас обстановка дома? Как Новый год?

— Всё хорошо. Спокойно отметили с детьми праздник. Спасибо, что отослали Вадима, — благодарю начальника.

— Это хорошо, что спокойно. А у меня тут море слёз, истерика за истерикой. Оказывается, я тиран, деспот и самодур со слов дочери. Лишил её семейного счастья, — горько замечает Баринов.

— Ну, ведь ничто не мешает ей сесть в самолёт и последовать за возлюбленным? — напоминаю шефу.

— Увы и ах, лететь в такую даль Лика не готова, — сквозят издевательские нотки в голосе мужчины.

— Жаль. Но может, и хорошо — чувства проверяются на расстоянии. Будем надеяться, что Анжелика передумает.

— Сомневаюсь. Не хотите поужинать сегодня вечером? — предлагает отец любовницы мужа.

Мне становится не по себе. Намёк понятен, но я — не мой супруг, который строит карьеру через постель, поэтому строго отвечаю:

— Нет, Егор Борисович, простите. Вы мой начальник, и я бы не хотела менять этот статус.

Пытаюсь обратить свой отказ в шутку:

— Тем более, это довольно рискованно. Ваши поклонницы мне не простят приближения к царской особе.

Баринов хмыкает:

— Бросьте, дамы не так страшны, как вам кажется.

Я же пытаюсь донести до генерального, что он заблуждается:

— Это вы у Милены спросите, которая встретила Новый год в больнице. Перелом ноги со смещением — сомнительная плата за удовольствие находиться рядом с вами.

Баринов в замешательстве. Он совершенно серьёзно заявляет:

— У нас с ней ничего не было.

Я же пытаюсь достучаться до разума мужчины:

— Не сомневаюсь. В противном случае переломом она бы не отделалась. Пожалуйста, держитесь от меня подальше. Хотелось бы выжить в вашем серпентарии, у меня всё-таки дети…

— Я вас услышал, — задумчиво изрекает шеф.

— Надеюсь…

Выхожу на работу после праздников и сразу получаю повышенную порцию внимания: змеи отдохнули за выходные дни, набрались сил, почистили шкурки, наточили язычки и ринулись в бой.

Первой к Баринову прорывается Лада Юрьевна Грачевская. Блонди решила без очереди покорить Эверест, а я не стала её останавливать. Хоть Баринов и рекомендовал ей записаться на приём, его пожелание девица проигнорировала. Пусть сам разбирается с дисциплиной в компании, он здесь хозяин.

Через пару минут директор просит меня по внутренней связи зайти в кабинет.

Поправляю волосы, смотрю в зеркальце не размазалась ли помада и отправляюсь в святая святых — обитель царя и бога «Алмазов Сибири».

— Вызывали, Егор Борисович? — спрашиваю ровным тоном.

Баринов явно с утра встал не с той ноги. Буркнул мне «Здрасти» и прошёл в кабинет, не останавливаясь, будто я у него денег заняла и долг не отдаю.

Вот и теперь играет желваками, ёрзает на кресле, смотрит на разложенные перед ним эскизы украшений и вываленные на стол «прелести» Грачевской, символически прикрытые полупрозрачной блузкой.

Соски девицы торчат в боевой готовности, губы блестят, глаза сверкают, рука с бриллиантовым кольцом нервно теребит кружевной ворот.

У меня проскакивает мысль: «Надо пополнить аптечку нитроглицерином. Эти бабы запросто могут генерального до инфаркта довести».

Баринов смотрит на меня волком:

— Валерия Андреевна, кажется, я просил записать Ладу Юрьевну на приём. Почему я должен отвлекаться от важных дел по вашей милости?

«А ты не обнаглел часом, дорогой? Решил свалить на меня расхлябанность своих подчинённых?

Развёл тут гадюшник, а теперь хочешь, чтобы я живым щитом встала между тобой и ядовитыми рептилиями? Нет уж, милый, не выйдет!»

Вдыхаю поглубже, набираюсь смелости и отбиваю претензию:

— Простите, но это ВЫ рекомендовали Ладе Юрьевне У МЕНЯ записаться, а не мне бегать за нею следом и упрашивать встать в очередь на аудиенцию.

Шефу нечем крыть, всё так и было. Он переводит хмурый взгляд на Грачевскую:

— Лада Юрьевна, вы меня не услышали в прошлый раз?

Девица бледнеет под слоем тональника, встаёт и порывистыми движениями собирает обратно в папку свои листы:

— Извините, но я думала, что запуск новой коллекции — одно из приоритетных мероприятий. Если руководство так не считает, я могу и подождать, когда вы сами меня пригласите.

Она виртуозно разворачивается на своих ходулях и выходит из кабинета, нарочно задев меня плечом.

Баринов откидывается в кресле.

— Садитесь, Валерия Андреевна, я вам кое-что объясню.

«Что ж, с удовольствием послушаю, как ты будешь прессовать меня за отказ поужинать, а может, и скрасить ночь после истерик дочурки. Или ты, никчёмный папашка, думаешь, что я тебе что-то должна после выдворения Столетова из Москвы? Даже не надейся! Это ты должен мне и моим детям за то, что не учил свою кровиночку не трогать чужое».

Сажусь на место Грачевской и готовлюсь внимать речам начальника. Он укладывает на стол сцепленные руки, наклоняется в мою сторону и с отеческой теплотой в голосе разъясняет:

— Валерия Андреевна, у нас очень непростой коллектив, как вы уже поняли. Люди амбициозные, проверенные временем, преданные своему делу и руководству компании. Согласен, с ними нелегко. Но я бы хотел, чтобы вы, как новый человек, навели порядок и оградили меня от незапланированных визитов сотрудников. Посещения без записи только в экстренных случаях или когда я сам вызываю. Это ведь несложно?

«А я не ошиблась. Баринов реально устал от брачной охоты и желает покоя. Вот только что-то мне подсказывает, что кобры быстро уберут меня, если встану у них на пути».

— Не могу ничего обещать, Егор Борисович. Ваши дамы не из тех, кто будет подчиняться простой помощнице. И я по-прежнему опасаюсь за своё здоровье, — напоминаю про поломанную предшественницу, отдыхающую в больничке.

Баринов открывает рот, чтобы мне возразить или продолжить уговоры, но резко останавливается: в кабинет входит Анжелика.

— Надеюсь, ты её увольняешь? — спрашивает надменно, садится за переговорный стол с другой стороны, расположившись напротив меня.

— С чего ты взяла? Мы, кажется, этот вопрос обсуждали, — Баринов невозмутим.

Мне хочется сбежать отсюда или незаметно стечь с кресла под стол и спрятаться.

— Папа, не будь посмешищем. Ты взял на работу бывшую жену своего зятя. Думаешь, это не будут обсуждать? — Лика пытается улыбаться, но у неё плохо получается. Гнев крошит улыбку, губы дёргаются, глаза снова полыхают яростью.

Чем я заслужила