Рассказы. Архив - Роман Г. Артемьев

- За квартиркой я пригляжу. Поехали.

Спустя примерно полчаса древний бог и молоденькая студентка глядели вслед отъезжавшему в аэропорт такси. Иван уехал, снабженный крупной суммой денег (нашли в бумажнике в кустах) поддельным загранпаспортом и визой (Авось куда-то сбегал на пять минут и вернулся с добычей), кроме того, парня приодели в спортивном магазине. Напоследок божок дал пару советов – поселиться в пригороде под названием Тоттенхэм и до пятого-шестого чисел августа из дома не вылезать. Дескать, остальное само собой случится, и торопить судьбу не стоит.

Юнона наконец-то перестала махать отправившемуся мстить за прошедшие девяностые витязю и смогла оглядеться вокруг. Справа, скрестив руки на груди, с видом Наполеона стоял Авось, слева рядом с ее ногами сидел крупный рыжий пес с двумя белыми пятнами на спине. Собака была без ошейника, но чистая и на дикую не походила.

Зверь поднял морду, оглядел девушку умными глазами, и высказался вслух:

- Непредсказуемый народ. Сколько здесь живу, никак не могу привыкнуть к их стилю мышления.

- На том стоим! – гордо ответил Авось. – Знакомься, Юнона – Семаргл, посланник богов и сердце огня. Бывший эмигрант, гастарбайтер из Ирана, однако прижился и стал своим. Пользуется авторитетом в обществе благодаря редкому чутью на неприятности и способности выйти из них без потерь не только самому, но и друзей вытащить.

- Здравствуйте, – вежливо кивнула воспитанная девушка. Ей уже было все равно: бог, божок, собака говорящая…

- И тебе не хворать, милая. Чего от тебя хочет это чудовище?

- Попрошу без оскорблений! – обиделся Авось. – Я, наоборот, помощь предлагаю.

- Это-то и пугает, – заметил пес. – Если он что от чистого сердца делает, мы всем пантеоном не всегда расхлебать можем. Так чего ему нужно?

- Ничего, – слегка стеснительно ответила Юнона. – Действительно предлагал выполнить одно желание. Я ему, вроде как, услугу оказала.

- Имею я право отдариться!

- Угу.

Семаргл склонил морду на бок, приобретя вид умудренный и даже профессорский. Под его тоскливо-подозрительным взглядом Авось потоптался, заерзал на месте, сунул руки в карманы, засвистел…

- Вопрос не в моей компетенции, – наконец определился посланник богов. – Выглядит предложение действительно справедливым, но исходя из предыдущего опыта… Твои каверзы поначалу всегда невинно выглядят. Короче, пойдешь со мной.

- Куда это?

- Куда надо. Ты, красна девица, ступай домой. Чем дело кончилось, мы тебя потом известим.

Ответить Юнона не успела. Боги в считанные мгновения растаяли в воздухе, не оставив никаких следов своего пребывания в материальном мире. Девушка осторожно присела, потрогала рукой асфальт на месте, на котором только что сидел рыжий пес, затем медленно встала и подошла поближе к уютной стеночке.

Что с ней только что было? Галлюцинации?

Нее, надо завязывать с чертовщиной.

И ведь доказательств нет. Если божки на самом деле были, то подтверждений своей реальности не оставили.

Или оставили?

Юнона отлипла от стенки и, с каждым шагом набираясь уверенности, отправилась к стоянке такси. Одно она знала точно – в память врезались несколько слов, которые могут послужить пусть косвенным, но доказательством ее нормальности.

Август. Англия. Тоттенхэм.

Зачем это нужно

Сижу. Смотрю. Сколько сижу, неизвестно.

Ассоциации с Хелой возникают непроизвольно. Ту дамочку из звездно-полосатых комиксов папа-бог засунул в тюрьму размером с целый мир, где она благополучно поехала крышей. Я, вернее, моя предшественница, тоже поехала, ничем иным моё переселение в её тело не объяснить. На сём сходство кончается и начинаются различия.

Начать следует с того, что богиней себя Мокоша не считала. Она принадлежала к гуманоидной расе энергетов, древней, обладавшей огромными возможностями, кое-где им действительно молились и возводили храмы дикие туземцы. Но сами они себя богами не называли никогда, хотя самомнение у них было ого-го! Далее, с вопросом полового самоопределения не всё так однозначно, потому что совершенный метаморф может принимать любой облик без какого-либо напряга. Дамочкой я её зову исключительно потому, что она большую часть времени ходила в женском обличье, перекидываясь в мужское изредка, под настроение. Или не мужское, в фантазии она себя не ограничивала.

За что её посадили, я так до конца и не разобрался. У них там очень своеобразный политический строй, где огромное значение имеет принадлежность к генетической линии и личная склонность к различным аспектам магии-науки, прибавьте сюда практически неограниченный срок жизни и колоссальные прогностические способности, подталкивающие замутить интригу на ровном месте. В общем, наследница одного из коконов-семей-городов Мокоша спокойно жила, воевала с кем-то совершенно чужим и непонятным, верно тянула армейскую лямку, пока в один прекрасный день не обнаружила, что на неё ополчились буквально все. Ближайшие соратники, и то предали. Но убивать не стали, потому что, во-первых, занятие хлопотное, во-вторых, с совершенно непредсказуемыми последствиями вплоть до полноценной гражданской войны.

Так что засунули деваху в очень специфический мирок. Планета-тюрьма, полностью отрезанная от любых иных реальностей, пустынная и замершая во времени. Здесь даже помереть нельзя, чтобы потом возродиться. Мокоша пыталась, у неё не вышло.

Другая бы отчаялась, но дамочка не привыкла отступать. Перепробовав все известные ей способы побега, она принялась разрабатывать собственные – и у неё в конце концов получилось. То, что она сделала, с некоторой натяжкой можно назвать обменом душами. Я занял её тело, она, в свою очередь, ушла на перерождение, пылая жаждой мести. Во всяком случае, последние оставшиеся от неё воспоминания ярко окрашены торжеством и кровавым предвкушением.

А вот мне пришлось туго… Не знаю, с чем сравнить. Представьте себе процессор восьмидесятых годов, чудом вставленный в сверхсовременный компьютер. Он просто не вытянет. По сравнению с человеческим телом, в котором я провел всю жизнь и к чьим возможностям привык, тело Мокоши сложнее, сильнее, совершеннее на порядок. У неё органов чувств больше, она способна мыслить десятками потоков одновременно и бултыхаться в короне звезд. Так что какое-то время, подозреваю, довольно продолжительное, у меня ушло на то, чтобы просто научиться ходить. До сохранившихся воспоминаний бывшей хозяйки черед дошел нескоро. Кстати, память мне досталась почти полная, предшественница не сочла нужным её удалять.

Может, года прошли, может, тысячелетия. Невозможно понять. Как бы то ни было, в один прекрасный момент я осознал две вещи. Во-первых, память освоена полностью, навыки тоже перешли из теории в практику. Во-вторых, делать мне нечего. И я сижу в тюрьме. Выбраться из которой, в принципе, можно, но… Смущал меня использованный предшественницей способ. То,