Забытое заклятье - Елена Комарова
Места хватало только для стула, громоздкого стола да битком набитого бухгалтерскими книгами шкафа. Эдвина выбрала стул, а Валентина уселась прямо на стол, сдвинув все, что на нем было, в сторону.
– Ну, выкладывай. Каким ветром тебя занесло в наши края? – спросила Валентина. Ее яркие карие глаза блестели, а от улыбки на щеках появлялись ямочки.
– Попутным ветром, – в тон ответила Эдвина.
На миг они обе умолкли. Девушки осторожно присматривались друг к другу, словно пытаясь понять, не отдалились ли они друг от друга. По-прежнему ли крепка их дружба, чтобы доверять друг другу секреты, как раньше?
– Как ты? – спросила Валентина с участием и той безыскусной простотой, что так располагает к откровенной беседе. – Удивительно, что ты снова здесь. У тебя же балы, приемы, светские кавалеры. А у нас все по-прежнему. Магазин, книжки… Мало что поменялось. Сестричка вот только подрастает – ты ее и не узнаешь, совсем барышня стала… – Валентина вздохнула, искоса глядя на подругу.
– Не поверишь… – Эдвина помедлила. Стоит ли рассказывать о подобном? Стоит. – Тетя считает, что на мне лежит семейное проклятье! – выпалила она.
– Ух ты! – немедленно восхитилась Валентина. – Как в романе!
Эдвина сердито посмотрела на подругу, но та и не думала смущаться.
– И каково это – быть под проклятьем? Что ты ощущаешь?
– Ничего необыкновенного, – мрачно сказала Эдвина. – Волосы не выпадают, аппетит не пострадал, кошмары по ночам не снятся. Даже обидно. Нет, это просто шутка, – поспешно добавила она. – Иными словами, я здорова, весела и бодра.
– Тогда почему вы думаете, что на тебе проклятье?
– Так думает тетя Августа. Понимаешь, меня никак не могут выдать замуж. Трижды уже пытались. О двух женихах я тебе писала, про третьего еще не успела, помолвку разорвали две недели назад.
Валентина пожевала губу и прищурилась.
– Сходится, – сказала она самым серьезным тоном. – Именно это и есть первейший признак семейного проклятья.
Эдвина ошеломленно посмотрела на нее, и Валентина, не выдержав, засмеялась.
– Но все не так печально, – отсмеявшись, заметила она. – Полагаю, твоя тетушка уже созвала консилиум?
– Она пригласила доктора Друзи. А я, – Эдвина запнулась. – Я боюсь. Вдруг это и правда проклятие? Я не знаю никого, кто испытал бы на себе подобное. Кто знает, что меня ждет.
– Я знаю, – уверенно сказала Валентина и ободряюще сжала руку подруги. – Конечно, приключения! Это же как в авантюрном романе, только на самом деле. – Она задумалась на миг, побарабанила пальцами по столешнице. – Хочешь, составлю тебе компанию, чтобы было кому подавать тебе носовые платочки?
– Хочу! – На душе у Эдвины стало легче.
Доктор Друзи, полноватый лысеющий человек лет пятидесяти с небольшим, ополоснул руки, промокнул их полотенцем, которое подала горничная, и, глубокомысленно морща лоб, начал методично расправлять закатанные рукава сорочки. Во время осмотра доктор то цокал языком, то бурчал себе под нос что-то непонятное на медицинском жаргоне, то отстранялся и произносил неопределенное «мда-м-с».
Валентина, как и обещала, пришла поддержать подругу и принесла в качестве утешения целую коробку сластей. Эдвина держалась спокойно, а нагнетать обстановку взялась Валентина. Чтобы скоротать время, она начала пересказывать недавно прочитанный роман, в котором тоже все начиналось невинно – с расторгнутой помолвки. Сразу после описания эпизода, где юная красавица томилась в подземелье в ожидании спасителя, пришел доктор Друзи.
Закончив осмотр, он попросил тетю Августу уделить ему несколько минут.
– Ах, как хочется послушать! – воскликнула Валентина, когда подруги отправились в комнату Эдвины. – Голову даю на отсечение, там обсуждают что-то важное, а нам потом ничегошеньки не расскажут.
– Хоть я и не сторонница получения сведений таким способом, – сказала Эдвина, усаживаясь на кушетку, – но сейчас тоже не отказалась бы подслушать, что они говорят… Только как это сделать?
– Значит, принципиальное согласие есть! – воодушевилась Валентина и достала со дна коробки какой-то сверток. Под тремя слоями салфеток оказалась пирамидка из темно-зеленого малахита.
– Что это? – с любопытством спросила Эдвина, хотя уже догадывалась о назначении этого предмета.
– Магическое подслушивающее устройство. Стянула из кабинета отца. Надо будет потом незаметно положить обратно. У нас такое не делают, отцу привезли из Вендорры.
– Зачем господину Хельму кого-то подслушивать? – недоуменно спросила Эдвина. Судя по тому, как отчаянно покраснела Валентина и как невнятно пробормотала что-то про «конкуренцию», вопрос был бестактным. Эдвина пожала плечами и с опаской поднесла руку к пирамидке. – А как это работает?
– Какие-то сложные чары. Оно еще и записывает звуки, но нам это сейчас не нужно. Я прикрепила к дивану в гостиной специальное «ухо», оно передаст нам голоса.
Эдвина энергично кивнула и пододвинулась поближе к подруге.
Пирамидка внутри оказалась пустой. Валентина запустила внутрь пальцы внутрь, щелкнула чем-то и поставила прибор на столик, покрутив его, точно в поисках наилучшего места. Раздался тихий треск, потом все смолкло, и тут же раздался голос доктора Друзи – так отчетливо, словно он был в соседней комнате, а не в гостиной на первом этаже. Девушки склонились над магическим устройством.
– …венно заявляю, госпожа де Ла Мотт, медицина тут не поможет.
Девушки переглянулись, и Валентина одними губами произнесла: «Потом».
– Значит, моя девочка не больна? – это уже тетя Августа.
– Она совершенно здоровая молодая барышня, уверяю вас. – Доктор помолчал. – Но! Вот именно: но!..
– Доктор, пощадите мои нервы! Говорите же!
– Моя дорогая госпожа де Ла Мотт, ваша племянница определенно под воздействием каких-то чар.
– Ха! – коротко воскликнула тетя Августа, и в ее возгласе отчетливо звучало: «А я что говорила!»
– Но это не семейное проклятье, – продолжил доктор.
Эдвина издала короткий полувсхлип, и подруга сжала ее руку.
Тем временем в разговоре внизу наметилась длительная пауза. Когда ожидание стало невыносимым, доктор заговорил снова.
– Моя компетенция, госпожа де Ла Мотт, позволяет мне определять наличие магические воздействия на человека. Я учился на медицинском факультете, но также был
