Сделка - Лисса Джонс
– Думаешь, все так легко? Думаешь, так просто закрыть место, где отдыхают те, кто свернет мне шею за секунду, и им ничего за это не будет? Ты хоть представляешь, кто здесь трахается и напивается прямо сейчас? И я не про танцпол. Я про третий этаж. Знаешь, кто на самом деле вытащил меня из тюрьмы? Кто надавил на папашу, кто дергал за ниточки? Мои клиенты! Я не могу даже упоминать их высокопоставленные задницы! Они ждут хлеба и зрелищ. А ты говоришь про закрытие?! Тебя здесь не было! Ни при одной нелегальной сделке тебя не было!
Его занесло не туда. А Витя пораженно молчит. Кирилл прочищает горло.
– Ты отдашь мне галерею.
– Иди к черту, Кирилл, – беззлобно, скорее устало бормочет Бестужев, откидываясь назад к стене. – Лучше разбер…
– Ты не понял. Это не вопрос. Прямо сейчас на тебя напишут заявление за нападение в ночном клубе и причинение легкого вреда здоровью. И за домогательство к девушке, которая чудом от тебя сбежала. Это видео уйдет твоим прекрасным зарубежным друзьям. А мы поедем к моему юристу и оформим нашу сделку. Не завтра, не послезавтра и не через час. Сейчас. Хотел ее продать? Она – моя. Я снесу ее и построю там самый убогий торговый центр. Или оставлю там пустырь. Хотел нажиться? Не выйдет. Посмотрим, кому ты будешь нужен без денег, без связей и фамилии.
Вик тоже встает. Удивительно, но он как-то странно спокоен.
– Раз уж решил влезть в это… выкупи хотя бы за половину стоимости.
– Зачем? Ты не понял смысл?
– Эти деньги нужны не мне.
– Окей. Слушаю.
– Василиса собирается вписаться в госфинансирование со своим шато.
– Знакомо. И? Хочешь к ней подкатить еще раз? Объясняйся с пустыми карманами.
– Ты же знаешь, как легко они посылают на хрен. А если и не посылают, то это все… маловероятно. А потом ложится горой обременений на плечи. Пожалуйста.
– Нет.
Кирилл решается не сразу, но раз уж они, скорее всего, видятся последний раз в жизни… Глубокий вдох. Закрытые глаза. И воспоминание – картинка под веками.
– Я тоже надеялся на твое понимание. Ты был пьян настолько, что не мог сказать ни слова. Думаешь, ты смог бы разблокировать телефон? Я всегда делал самую дерьмовую работу. Я сделал это. Нашел ее фотки и … – Кир щелкает пальцами. – Думал, что мне с ней все равно ничего не светит, тебе после такого – тоже. Это я сделал так, чтобы она исчезла. Она просто должна была исчезнуть! А ты должен был дать мне шанс сказать. Объяснить. Извиниться.
Стук в дверь. Начальник охраны. И короткая фраза о том, что машина у заднего входа ждет. Бестужев стоит не шелохнувшись. Кирилл вздыхает.
– Ты отдашь мне галерею в обмен на будущее Кая. Не такая уж и большая цена, – тихо произносит и выходит из кабинета. А по пути к машине Кирилл предупреждает руководителя этих вышибал: того, кто пустил в ход ноги, здесь больше быть не должно.
Глава 39
Среда, 09:20
Квартира девчонок
«Привет, мам.
Я очень по тебе скучаю, я не знаю, у кого спросить совета, кому рассказать и какими словами… Поэтому пишу тебе.
Этой осенью я влюбилась. По-настоящему! Наверное, влюбилась в того, в кого не стоило влюбляться. Или стоило… Не знаю, я так…
Знаешь, мам, романтика иногда появляется там, где ее совсем не ждешь. Не в тот момент, когда тебе поют песни или дарят воздушные шары…
Романтика иногда рождается в спорах. В таких, что невозможно остановиться и хочется до посинения доказывать своё! А потом вдруг хочется сдаться. Потому что вам обоим важно быть не правыми, а понятыми.
И вы же понимаете друг друга!
С полуслова. С одного взгляда. Вы словно созданы друг для друга.
И возраст, и расстояния – все становится неважным! Кажется, что вы все сможете, преодолеете, что никто и ничто никогда…
Блин! Знаешь, что потом, мам?!
Потом оказывается, что все, – все! – кто тебя окружал – все предают!
За что?
Я так и не поняла.
Но знаешь, что самое страшное?
Простить их не трудно. У меня почти получилось. Это нужно, чтобы двигаться дальше.
Но простить его… Простить ему молчание…
Я не могу! Очень-очень хочу, но не могу! Каждый раз, закрывая глаза, я думаю…
Почему он не рассказал всю правду сразу? Что заставляло его молчать весь этот месяц?!
Мамочка…
Как же мне тебя не хватает».
Карина захлопывает чужой ежедневник и откладывает его на кровать.
За окном опустевшей спальни светит яркое осеннее солнце. В квартире тихо. Больше не пахнет сладкой выпечкой или очередной пастой под каким-нибудь хитро выдуманным соусом. Злата в университете. А Вася в ту ночь упаковала всю свою жизнь в пару чемоданов и рюкзаков, вызвала такси и уехала. Не выходила на связь уже третий день.
Переиграть Кирилла, выходит, не получилось. А надо было просто рассказать Василисе правду.
Карина вздыхает. Снова берет в руки Васин ежедневник. Она не собиралась читать, просто… просто пара кружек, тарелок, сковородка и этот блокнот, где вперемешку Вася записывала мысли, рецепты, бесконечные списки в стиле «Что сделать», «Планы», заметки с интересными книгами и фильмами – вот и все, что осталось от Никольской.
Карина крутит в руках записную книжку и решает, что обязательно все исправит.
За десять минут одевается, выходит из квартиры и бежит к станции метро. Заткнув уши наушниками, проезжает несколько станций, пересаживается на автобус и, прислонившись виском к окну, смотрит на деревья в золоте, на гуляющих людей, на веселых школьников, на город в лучах ласкового солнца – полтора часа дороги пролетают незаметно.
Она не помнит точный адрес, но помнит, как выглядит сам дом, – Кай часто устраивал вечеринки летом. Быстрым шагом всего пять минут от остановки – и вот уже перед ней нужная дверь. Набрав в легкие побольше воздуха, Карина решает не репетировать речь заранее. Просто звонит в звонок и терпеливо ждет.
Но никто не открывает.
Черт. Она надеялась найти хотя бы Виктора. Еще раз жмет на звонок.
Ну же! Откройте хоть кто-то!
Хочется барабанить в дверь кулаками.
Куда все подевались после той ночи?!
Карина жмет еще раз и еще – и это срабатывает. Дверь открывает заспанный, взлохмаченный, обнаженный по пояс Кай. Молчит. Моргает. Смотрит на нее.
– Привет. – Карина неловко топчется на пороге. – А Виктор дома?
