Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов
И вот ради них всех Толик и выходит на протезах на бой с осами, рыбами, коммунальными жуликами и мусороуборочной мафией. Не бог весть какие монстры, но в Электроуглях без боевого робота и с такими не сладишь.
А каким, спрашивается, еще каком обустроить эти Электроугли, городок с корпусами в лопухах и двумя запутавшимися в проводах алыми шариками? С ночным ларьком, ночным скейтером и цепочкой людей на перроне закатной электрички. Откуда все смазывают лыжи в Москву петь херню на Фабрике звезд.
Нет лыж — нет проблемы. Жестко, но убедительно. Других решений сложных проблем Сам обычно не предлагает.
И будет в Электроуглях город-сад.
Не верится?
Мересьев вот тоже не верил.
Но встретил Воробьева.
ДМБ-2020 «Жуки», 2019. Реж. Константин Смирнов
Мощными бетонными надолбами, словно «HOLLYWOOD», возвышалось над округой слово «ЖУКИ».
Пердь была такая же, но Траволт меньше.
Впрочем, артист Епифанцев жил и здесь, местные не жаловались.
Трое айтишников, уж было совсем ухватив жар-птицу за хвост, влетали в военкоматскую облаву и избирали альтернативную службу в Жуках в расчете быстро скосить — как и всегда, тщетном. Чтоб далеко не ходить, авторы перенимали былинные типажи комедии «ДМБ», сделав одного ушлым, как Пуля, другого толстым, как Бомба, а третьего импозантным, как Штык, и нравящимся бабам до полного изнеможения.
Кино о том, как деревня учит городских родину любить, снималось в СССР преимущественно на Украине: недоурбанизм черноземного края рождал искреннюю веру, что неумение коров за титьки мацать есть верный признак второсортности особи. Сатира, высекаемая столкновением укладов, была исключительно односторонней: безрукие москвичи падали в колодец и с мотоцикла в пруд, драпали от гусей, быков и бухих механизаторов и глушили музыкой рыбу, которая вслед крутила пальцем у виска.
Всю эту однообразную прописку в глухой дыре проходил даже Волк в деревенской серии «Ну, погоди!» — что уж говорить о журнале «Ералаш», откуда произросли все трое наших ссыльных героев. Из политкорректных соображений принято было умалчивать, что деревня наша в получку пьяна в дым, во хмелю дурна, да и к тому ж не прочь лезть вдесятером на одного. Притом, что городские цветы из продвинутых семей — тоже, скажем прямо, подарок на любителя.
Столкновение спесивого пуделя с замурзанной, в репьях, осоловелой дворнягой, суля сказочные сценарные перспективы, долгое время на экран не допускалось, дабы не разжигать. Теперь же, по мере угасания распрей и перехода к мирным взаимным подкусываниям центра с провинцией, стало можно. Режиссер с самой ходовой в России фамилией Смирнов снял по сценарию Максима Пешкова (Горького то есть?) и Сергея Нотариуса (обе фамилии, как утверждается, подлинные) сериал про альтернативную службу мажоров на чертовых выселках.
Бедолаг устало встретили и приняли в дружную семью местный участковый (артист Лагашкин) и откинувшийся с зоны авторитет (артист Епифанцев). Когда-то Епифанцев с Лагашкиным сообща играли в фильме «Живой» призраков убитых спецназовцев. Ходили невидимками в маскхалатах и с «калашами», лаялись меж собой, учили жить и звали к себе на небо. Тем же, если быть до конца честным, заняты и в Жуках — при содействии местного попа в исполнении артиста Бычкова, ставшего эталоном въедливой русскости со времен «Кукушки» и «Особенностей национальной охоты».
Развлечений в Жуках, как и прежде, оказалось немного: вляпаться в коровью лепеху, упасть в колодец и семикратно трахнуть заинтригованную продавщицу удалось уже в первых шести сериях — однако попытка попа поймать сигнал на мобилу с колокольни в грозу уже отдавала здоровой метафизикой и заслуживала всяческих похвал. А не разряда молнии, долбанувшего по человеку-антенне заместо громоотвода. Искомая смычка города с деревней тут была совершенно налицо, пусть и невзирая на совершенную недостижимость окончательного идеала. Все равно водка вылечит, сблизит и помирит всех, а потом обратно рассорит — обещая новый сезон с чистого листа с крайне умеренным введением новых комических лиц, чтоб не разбрасываться. Заявленный в титрах артист Робак еще даже не появился в кадре — а какая, скажите, народная комедия без артиста Робака? Там еще шутить и шутить.
Совместное отмокание местных и городских в бадьях с яблочной падалицей свидетельствует о хорошем знакомстве авторов с аграрной классикой лично товарища Кустурицы. Отсюда и наилучшие ожидания. Голливуд когда-то вдохнул жизнь в сонные мини-городки с четырьмя центрами цивилизации: школой, храмом, салуном и офисом шерифа. Русский мир заменил салун на сельпо и разлил водку по всем четырем равномерно.
Жгите дальше, Смирновы с Горькими. Был у Шукшина рассказ «Выбираю деревню на жительство» — так ваши Жуки вполне себе чумовой вариант.
Это был веселый год Был он веселей, чем тот «Год культуры», 2018. Реж. Тито Калатозишвили
И о культуре.
Сюжету о перевоспитании плейбоя (жуира, мажора, урода, казнокрада) ссылкой в глушь-пердь-мухосрань уже лет восемьдесят. Особенно любили такой поворот в США времен Депрессии, когда многим пришлось переосмыслить свою сладкую жизнь и встать на путь трезвого реализма (обычно папа-магнат, взбешенный загулами отпрыска, гнал его с глаз долой в дальний колледж казарменного типа). Тема приглянулась «Камеди-клабу», который целиком произрос из грибницы КВН и намерен ездить на залежах студенческих шуток до полной старческой деменции (см. сериалы «Интерны», «Универ» и прочее). Главу департамента образования решено за веселый нрав и расхитительский цинизм отправить на год исправительных работ в Верхнеямский филологический институт завкафедрой. Для пущего сходства с первоисточником единственный человек, способный у нас принять такое решение во время прямой линии с соотечественниками, дважды назван Папой.
Потерпевшего В. М. Сычева играет Ф. С. Бондарчук, что придает образу объемность. Поскольку стафф «Камеди-клаба» на сто процентов состоит из таких же ловких, дружелюбно-хамских проныр, как Виктор Михайлович, ему гарантировано тепло авторских сердец. Ибо он им типологически близок, а педколлектив, призванный вернуть небожителя на
