Уральский следопыт, 1958-06 - Журнал «Уральский следопыт»
Тетя Лиза обрадовалась ее приходу и растерялась. Девушка раньше была частым гостем у Сушковых, но с отъездом Феди в Ленинград совсем их забыла. К тому же она стала дочкой бургомистра, и тетя Лиза не знала, как себя с ней вести.
– Ах, Аллочка, куда тебя и посадить-то, не знаю, – засуетилась она. – Тесно у нас, бедно… Погорели мы! Вот и Федя куда-то запропастился… Может, пойти поискать?…
– Нет-нет, не надо, – остановила ее Алла. – Я к вам, тетя Лиза, – и она вполголоса рассказала, что ее племянник занимается недозволенным и опасным делом – сбором оружия. Сегодня с Петькой Свищевым они стреляли по немцам, их приняли за партизан, гнались за ними и могли бы схватить, если бы она, Аллочка, не выручила их. Тетя Лиза, конечно, знает, какой она большой друг Феде и как она желает ему добра. И напрасно Федя думает, что какими-то там листовками да случайно найденным в поле оружием можно поколебать могущество и силу немцев. А вот себе он может сильно повредить…
Тетя Лиза похолодела от страха. Всю свою нерастраченную женскую любовь она вложила в сына своей рано умершей сестры. Она не спала ночей, когда Федя простужался и заболевал; она мучительно переживала, когда хилый Федя вбил себе в голову, что станет военным, и с болью проводила его в Ленинград. Возвращение Феди в Остров, когда здесь уже хозяйничали немцы, тетя Лиза приняла, как огромное несчастье. Она всячески оберегала племянника от опасностей, следила, чтобы он никуда не ходил, ни с кем не связывался, жил бы тихо и неприметно. Значит, он все-таки не послушался тетку. Недаром он часто куда-то уходит, встречается с приятелями, исчезает по ночам. И вот теперь дошел до того, что собирает оружие и стреляет в немцев Что же будет с племянником?
– Я знаю, Федя все это не сам придумывает. Кто-то его подогревает! Но кто?;Как вы думаете, тетя Лиза?
«Да она что? Допытывать меня пришла, выведывать?» – насторожилась тетка. И упрямо покачала головой: нет, нет, нет, она ничего не знает.
И в тот же миг ее осенило: «А ведь все это от Клаши идет, от вожатой». Недаром они с Федей встречаются по вечерам, часами сидят в сарайчике на огороде, о чем-то шепчутся.
– Меня и отец просил предупредить, – собираясь уходить, сказала Алла, – чтобы комсомольцы вели себя потише, немцев не дразнили… Иначе, все это может плохо кончиться.
– Да-да, совсем плохо, – согласилась тетя Лиза, провожая Аллу и обуреваемая единственным желанием спасти Федю от опасности. С завтрашнего дня она устроит его куда-нибудь на работу к немцам, чтобы он не вызывал ни у кого подозрений. Или еще лучше – увезет его из Острова.
Когда Федя вернулся домой, тетка со слезами на глазах принялась умолять его уехать вместе с ней в деревню, есть у них где-то под Псковом дальние родственники. Федя будет там жить тихо, спокойно, вдали от немцев, думая только об одном, как бы перетерпеть эту злую годину.
– Послушай ты Аллочку! Она тебе помочь хочет… Просила предупредить.
– Вот откуда ветер дует! – вскипел Федя. – Так слушай, тетя! Никуда я отсюда не поеду. Живу и буду жить в Острове. А этой бургомистровой дочке скажи, пусть она сюда и носа не показывает. Я… я за себя не отвечаю… – И Федя, хлопнув дверью, ушел из дому.
Тетя Лиза долго сидела в раздумье: да, племянник уже не ребенок, его не остановишь. Значит, надо просить Клашу Назарову. Она ведь вожатая, наставница, она не пожелает молодым ребятам горя и несчастья и, наверное, поймет ее, старую женщину и почти мать.
И тетя Лиза в этот же день вечером направилась к Назаровым.
Клава с матерью сидели за столом и перебирали последние запасы гречневой крупы. При виде Фединой тети они переглянулись: в эти дни люди редко посещали друг друга, да еще по вечерам, когда хождение по городу без пропусков строго воспрещалось.
– Лизавета! Ты? И в такой час? – Евдокия Федоровна поднялась навстречу. Все же она была рада своей давней подруге.
Тетя Лиза махнула рукой, присела на лавку, обвела взглядом комнату и вдруг заплакала. Заплакала беззвучно, не спеша, вытирая ладонью одутловатые морщинистые щеки.
– Тетя Лиза! – встревожилась Клава. – Случилось что-нибудь? С Федей?
Тетя Лиза заплакала еще сильнее. Потом, не стыдясь своих слез, шумно перевела дыхание и в упор, почти с неприязнью остановила свой взгляд на Клаве.
– Ишь ты, почуяла! Пока-то еще ничего не случилось, но беда не за горами… Вот-вот грянет. – И она пересказала все то, что узнала от Аллы Дембовской.
Евдокия Федоровна тихонько ахнула, Клава прикусила губу: и зачем только Сушков связался с этой дочкой бургомистра.
– А ведь это твоя работа, Клаша, – заговорила тетя Лиза. – По твоему навету Федя в пекло-то лезет…
– Что вы, – растерянно забормотала Клава. – Я-то при чем…
Глаза у тети Лизы вновь набухли слезами.
– Не сманивай ты Федю… Не толкай его в беду. Он же каждому твоему слову верит. Скажи ты ему, чтобы не лез он в эту свару. Он же молодой, ему еще только жить начинать. А вы же песчинки, зернышки маковы, куда вам супротив силищи басурманской. Сомнут вас, в прах развеют. Ну, втолкуй ты Феде, чтобы он тихо жил, неприметно. Пощади ты его.
По телу Клавы прошел озноб. А, может, и в самом деле пожалеть молодых ребят, не звать их на борьбу с захватчиками, дать им отсидеться в сторшке в ожидании лучших дней, но только чтобы такие люди, как тетя Лиза, были спокойны. Но как.можно так думать, если кругом рушится самое дорогое и заветное, чем жила до сих пор молодежь. И разве Федя по чужой воле вступил в подпольную организацию. Он пришел туда по велению своего сердца, по зову совести, как пришли тысячи и тысячи юных патриотов в Красную Армию и партизанские отряды. Так думала Клава, собираясь спокойно и толково объяснить все это Фединой тетке.
– Клаша, голубушка! – умоляюще продолжала тетя Лиза. – Христом-богом тебя молю. Пощади ты моего Федюшку. Хочешь, в ножки тебе поклонюсь?…
Клава вскочила. Лицо ее пошло пятнами.
– Как вам не стыдно!… – вскрикнула она. – Русская женщина!… И такие слова!
– Погоди, дочка, – остановила ее мать, сидевшая до сих пор в глубокой задумчивости.
Чувствуя, что Клава сейчас наговорит лишнего, она обернулась к Фединой тетке.
– Послушай, Лизавета… Ты говоришь, молодым жить нужно. А
