Уральский следопыт, 1982-02 - Журнал «Уральский следопыт»
В несколько прыжков мы сбежали с парохода, скатились по камням, заросшим водорослями, быстро зачерпнули морскую воду и поднесли к губам.
– Она вовсе не соленая! – воскликнул я, побледнев.
– Совсем пресная! – подтвердил брат.
– Нас обманули! – ответил я.
И в моем голосе чувствовалось глубокое разочарование.
Какими же мы были неучами! В тот момент был отлив, и мы просто-напросто попробовали воду Луары, зачерпнув ее в углублении у камней. А когда наступил прилив, мы обнаружили, что вода даже солонее, чем мы себе представляли.
6.
Наконец, я увидел море или, по крайней мере. широкую бухту, выходящую в океан между двумя берегами реки.
С тех пор я плавал по Бискайскому заливу, по Балтийскому, Северному и Средиземному морям. Сначала на простом баркасе, потом "на шлюпе, а затем мне довелось совершать долгие приятные путешествия на паровой яхте. Я даже пересек Атлантический океан на пароходе «Great Estern» и ступил на американский берег. Мне стыдно признаться американцам, но я провел в Америке только неделю. Что поделаешь? Мой обратный билет был действителен только на этот срок…
И все-таки я видел Нью-Йорк, жил в отеле на Пятой авеню, пересекал Ист-ривер до того, как был построен Бруклинский мост, поднимался по Гудзону до Олбани, посетил Буффало и озеро Эри, созерцал Ниагарский водопад с высоты смотровой башни Террапайи и повисшую над его брызгами огромную радугу. И, наконец, по ту сторону подвесного моста я посидел на канадском берегу, а затем вернулся назад, в Америку [1].
[1 Путешествие в Америку на гигантском пароходе «Грейт Истерн» подробно описано Жюлем Верном в романе «Плавающий город» (1871).]
Я искренне сожалею, что вновь не увижу эту страну, которую так полюбил и которую любой француз может полюбить, как сестру Франции. Но это уже воспоминания зрелых, лет, а вовсе не детства и юности. Мои юные читатели теперь знают, почему, из каких побуждений я написал целую серию географических романов. В Париже я жил среди музыкантов, и у меня осталось там много добрых друзей, но их почти нет среди моих собратьев по перу, с которыми я едва знаком. Я совершил несколько путешествий на запад, север и юг Европы, конечно, не столь экзотических, как путешествия, описанные в моих книгах, и удалился в провинцию, чтобы завершить свой труд.
Моя задача – изобразить в жанре романа весь мир в целом, всю землю, придумав особые приключения для каждой страны, создав особых героев для той среды, где они действуют.
Да! Но мир велик, а жизнь коротка!
И чтобы описать все это, нужно прожить сто лет… Придется стать долгожителем, как мсье Шеврёль [2]. Хотя, откровенно говоря, это не так-то просто!
[2 Мишель Эжен Шеврёль (1786 – 1889) – известный французский химик.]
Переводы с французского М. Таймановой
Рукописные книги
Юрий Клюшников
В шестом выпуске «Альманаха библиофила», в статье об уникальных рукописных изданиях рассказывалось о книгах В. А. Андроникова.
Василий Александрович Андроников родился в 1818 году в Туринске в семье надворного советника, пристава Туринского земского суда. С детства увлекался поэзией A. С. Пушкина, А. В. Кольцова, B. А. Жуковского, Н. Ф. Глинки. В родительском доме познакомился с декабристом Иваном Ивановичем Пущиным – большим другом А. С. Пушкина. Василий Андроников встречался также и был в дружеских отношениях с декабристами Анненковым, Басаргиным, а особенно с Василием Петровичем Ивашевым.
Через мать Василия, Ольгу Васильевну, Пущин, Фонвизин, Штейн-гель вели из Туринска переписку с друзьями, живущими в Тобольске. Свою союзницу декабристы скрыва-'ли в письмах под инициалами «О. В.».
Василий Андроников с золотой медалью окончил Тобольскую гимназию, а затем – Казанский университет. С ноября 1861 года он – исполняющий должность товарища председателя Тобольского губернского суда. Здесь Андроников сблизился с поэтом Петром Павловичем Ершовым, автором «Конька-Горбунка», был воспреемником сыновей поэта – Николая и Александра. Да они были и родственниками: жена поэта Олимпиада Васильевна Кузьмина была двоюродной сестрой Андроникова.
Родная сестра Андроникова Юлия вышла замуж за сослуживца Ершова, учителя русского "языка и географии Г. П. Казанского, человека передовых взглядов. В доме Казанских-Андрониковых бывали Ершов, семья великого русского ученого Менделеева.
В начале шестидесятых годов в Тобольск прибыл сосланный поэт М. Л. Михайлов, и В. А. Андроников становится активным участником нашумевшей «Михайловской истории», о чем в 1863 году поведала газета Герцена «Колокол» в статье «Тобольское дело» (М. Л. Михайлов, тобольское общество и доносчики)». Из этой статьи мы узнаем, что Андроников «брал в дом» Михайлова, угощал обедом, посещал Михайлова в тобольской тюрьме, отнесся к нему не как чиновник, но человек, принявший близко к сердцу судьбу поэта – страдальца за народное дело.
…Два рукописных томика небольшого формата переплетены в желтый плотный картон с темно-коричневыми кожаными уголками и корешками.
Подлинный ценитель русской поэзии, Андроников переписал в свои рукописные тома пушкинские стихи «Узник», «Предчувствие» («Снова тучи надо мною»), «Туча», «День каждый, каждую годину», «Телега жизни», стихи Жуковского «Любовь, надежда и терпенье», «Воспоминание», «Русскую песню» Кольцова, знаменитую бенедиктовскую «Тучу» и не менее известный «Утес». Прозаический перевод сонета Шекспира и перевод байроновского стихотворения «Душа моя мрачна» соседствуют с популярными мятлев-скими «Фонариками» и стихотворением Ершова «Три взгляда», посвященным двоюродной сестре Андроникова О. В. Кузьминой, на которой поэт женился после смерти первой жены. Тут же стихи самого Андроникова, его сестры Юлии, тобольского врача И. И. де Карлино.
Любопытно стихотворение «Смерть на чужбине» с подписью cПетр Павлович Ершов». Стихотви рение искажено при переписке, записано неизвестным почерком, подпись сделана позже, другой рукой. Поэтому трудно пока сказать, действительно ли это стихи Ершова, не известные исследователям.
В 1882 году В. А. Андроников умер. Рукописные книги его – весть нам о человеке, который содействовал декабристам, не оставил без поддержки кандальника-поэта. Рукописные книги долгое время находились у внучки – Андроникова Нины Павловны Никольской, которая и передала их Тобольскому музею.
В работе над этой заметкой автору помог материал, собранный тобольским краеведом Виктором Григорьевичем Утковым.
Хрестоматия почерков
Павел КОВЕРДА
На заветной полочке›моей библиотеки, там, где хранятся книги почтенного возраста, стоит «Русская литографированная хрестоматия для упражнений в чтении рукописей различных почерков». Книжечка эта была напечатана в одном частном московском издательстве. В ней приведены образцы многочисленных почерков. Учебник был рекомендован
