Уральский следопыт, 1961-07 - Журнал «Уральский следопыт»

собственно, ничего необычного. Жители правобережья, опаздывающие к разводке моста, поневоле занимались с «физкультурой», если не хотели остаться на левом берегу до четырех часов утра. За бегом следовали прыжки, и победителем в этом своеобразном кроссе оказывался тот, кто успевал в последний момент перескочить через образовавшуюся расщелину, если она не оказывалась чересчур велика.

Удивление вызвало другое: в десятке метров за «лидером» (это был Сухорослов) неслась фигура в чрезвычайно оригинальном одеянии, бородатая, в богатырском шлеме. Поверх красного кафтана она была облачена в «бахтерец», кольчужный доспех с металлическими планками-«зерцалами», тускло поблескивающими в лунном свете. Так и казалось, что ожил и вновь вернулся сюда, на берег Енисея, какой-нибудь отважный спутник Ермака Тимофеевича, один из тех, кого так блистательно изобразила кисть Сурикова на картине «Поморемие Сибири». Со всей его исторической внешностью не вязалась одна деталь: в левой руке казак держал белую канцелярскую папку.

За казаком бежали с небольшими интервалами еще два человека.

Сухорослов, порядочно опередив преследователей, затопал по деревянному настилу моста. Вслед за ним мимо контрольной будочки пронесся Чернобровин.

– Наддай, артист, еще успеешь! – крикнула вслед дежурная.

Старший лейтенант понимал, на что рассчитывал преступник: впереди уже зияла расщелина пролета. Если Сухорослов успеет перескочить через нее, то может ускользнуть, бросив за собой, как в сказке, полотенце-реку,

Чернобровин молниеносно прикинул ширину пролета, которая неуклонно увеличивалась, дистанцию между беглецом и пролетом. Нет, не догнать!

Он с размаху остановился и выдернул из-под кольчуги пистолет.

– Стой!

Сухорослов был уже на краю пролета. Выдохшийся, он собрал для последнего броска все силы. Полтора метра, еще можно перескочить. Как подстегнутый, он метнулся вперед. Тело перенеслось через пролет, носок правой ноги стал на закраину настила, левая повисла в воздухе. Раз, и еще раз азмахнув руками, беглец полетел вниз, туда, где шумела вода. Мелькнул в пенных струях и исчез.

Старший лейтенант кинулся на спасательную станцию. Вышли на полуглиссере, долго мотались в лучах прожектора, спускались далеко ниже моста. Но суровая река редко отдавала свои жертвы.

Окончание следует.

Конкурс короткого рассказа

САПОГИ

Владимир СИВКОВ

Пропали сапоги. Хромовые, новые, три раза надеванные. Все началось так. Санька после смены как всегда не пошел сразу в душевую, а задержался у стола ОТК минуту-другую побалагурить с девчатами.

Мы, конечно, ждать его не стали, и поэтому, когда Санька заявился в раздевалку, в ней было пусто: мы уже мылись.

Санька быстро разделся, стал укладывать спецовку в свой шкафчик и обнаружил пропажу: из шкафчика исчезли сапоги.

– Ага… – понимающе прошептал он. – Заговор? Против меня?… Ну, подожди, Никола! Я тебе… – и погрозил пальцем соседнему шкафу.

В прошлую субботу Санька подшутил над своим лучшим другом Николаем Сажиным – похитил у него из шкафа пиджак и спрятал. Цель этого поступка была самая что ни на есть благородная: немножко расшевелить всегда спокойного и незлобивого Кольку, за гигантский рост и могучее телосложение любовно прозванного в бригаде «товарищем Мамонтом».

И вот сегодня Николай «мстил».

Санька влетел в душ и, сделав крутой разворот, хотел было прыгнуть на спину Николая, но поскользнулся на мокром цементном полу и стукнулся затылком о стену.

– Хо! – выкрикнул он. – Прилунение космоплана можно считать неудачным.

Смеха, обычно сопровождавшего Санькино появление, не последовало.

Тогда он хлопнул Николая по- широкой спине:

– Ну, ты, товарищ ископаемый! – Тут Санька лукаво подмигнул Степе Бабушкину, остервенело натиравшему шею мочалкой. – Убери свои бивни, дай и мне место под душем…

– Застрекотало, – недовольно проговорил Николай, поднимая на Саньку большущие синие глаза. – Не до тебя.

– А что?…

– Да вон с этим, – зло кизнул Николай в сторону мывшегося напротив Александра Букина, – бон с этим мир не берет.

– О рублишках опять разговор? – Санька встал под душ и блаженно крякнул.

– О замках. Есть, говорят, такая болезнь – клептомания, а попросту – то же самое воровство; а у этого, наоборот, – замкомания какая-то. Замки вообще ликвидировать надо, А он! Как месяц, так новый замок к шкафу. Все хочет самый секретный найти. Дрожит за свои тряпки.

– Что это ты, Николай Николаевич, разговорился сегодня? – удивился Санька, намыливая голову. – Не похоже на тебя. Учти: на Букина слова не действуют. Его перевоспитывать на примере надо. Понял? Вот так, – глубокомысленно заключил он, принимаясь за подставленную Николаем спину. – А что касается воров, – продолжал наставительным тоном в затылок товарища, – так воры у нас есть, друже. Вот сегодня, например, у меня были похищены сапоги. А?

– Лопатку правую три, чего ты по хребту все ездишь! – пробасил Николай.

– Хребет – хребтом, а скажи-ка мне, почему ты не реагируешь на мою информацию?

– Давай, давай! – басил Николай.

– Боишься себя выдать? Сказывай, куда сапоги дел?! – вдруг завопил Санька, хлестнув Николая мочалкой.

– Ну, если ты на меня думаешь, так я твоих сапог не брал.

– Ты же на оперативку чуть не опоздал, – заметил из-за перегородки Санькин подручный Илька. – Переоделся и забыл, наверное, сапоги положить. Кто-нибудь подшутил. Выйдем из душа – отдадут, – уверенно добавил он.

– Может быть, по дороге на завод их скинул? – засмеялся комсорг смены. Степа Бабушкин. – А что особенного? Спешил человек и для легкости сапоги того… в канавку на время…

– Может, украли, – проворчал Букин. – Тоже ничего особенного.

– Ты, Букин, ахинею несешь, – недовольно поморщился Санька. – Ишь, украли! У тебя все не как у людей. Сбросить-то я их, конечно,.не сбросил, – миролюбиво продолжал он, – но версию такую допустить можно. Помню, в армии у нас случай был. После тридцатикилометрового марш-броска прибыли мы в казармы. Чистим оружие. А младший сержант Сидоркин открывает противогазную сумку, чтоб маску протереть, и находит в ней портянки. Мы его, конечно, на смех. А он оправдывается: «Все, говорит, хорошо помню, а как портянки в противогаз попали – убей, не помню». Бежали мы резво, переобулся где-то на ходу младший сержант, да и запамятовал. Ничего удивительного нет. Так, значит, не брал? – обратился Санька к Николаю.

Сажин отрицательно покачал головой.

– Тогда кто-то из ребят…

Но и после душа сапоги не возвращались к хозяину. Почти все уже оделись, а босой Санька сидел на скамье.

– Парни, парни, что это такое.,. – болтая ногами, громко затянул он. – Верните сапоги!

– Ну, кто взял? Отдайте! Человеку одеваться надо, – басил Николай. – Пошутили, хватит.