Почему мы уверены. Разумных причин для веры в Бога гораздо больше, чем вы думали - Сергей Худиев
Если мы хотим людям добра, мы должны задуматься над вопросом, что есть добро для человека, для чего он создан и есть ли у его появления в мире вообще какая-то цель.
Если человек призван к жизни вечной и блаженной, более счастливой и благой, чем всё, чего возможно обрести на земле, – тогда человеколюбие требует искать этой подлинной жизни. И помогать другим ее найти.
Разве нельзя верить в Бога без догматов?
На уровне теоретического согласия – «что-то там, возможно, и есть» – можно. Но как только мы переходим к какой-то религиозной практике, начиная с самой простой и очевидной – молитвы, мы неизбежно начинаем провозглашать догматы, те или иные. Самая простая православная молитва: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного», – уже предполагает веру человека, ее произносящего, в ряд догматов. Предполагается, что человек признает Иисуса Христом (то есть посланным Богом Мессией, Спасителем), Господом и Судьей, у Которого мы ищем помилования. Если мы откажемся молиться именно этими словами, мы в любом случае сделаем вероисповедные утверждения, те или другие.
Мы отлично можем обойтись без карты, если никуда не идем. Но если мы отправимся в путь, карта нам понадобится, и желательно точная.
Как вечная участь человека может зависеть от того, разделяет он или нет определенный набор богословских формулировок?
Вечная участь человека определяться тем, как он отзывается на свидетельство Господа нашего Иисуса Христа о Себе. В Евангелии Иисус делает о Себе ряд четких догматических утверждений. Он говорит о Себе как о Боге, Господе, Судии – и требует веровать в Него. Конечно, догматические формулировки, принятые Церковью, появляются гораздо позже и являются ответом на ереси, то есть попытки выразить христианскую веру заведомо неправильным путем. Но все они опираются на свидетельство Иисуса о Себе – и отвергая их, мы отвергаем это свидетельство.
Но если догматы приняты Церковными Соборами (то есть собраниями епископов со всего христианского мира) столетия спустя после Иисуса, как они могут быть Божественным Откровением? Их же приняли люди!
Было бы ошибкой путать Церковный Собор с парламентом. Епископы не «принимают» какую-то новую веру подобно тому, как дума принимает новые законы. Епископы ограждают веру, «однажды преданную святым» (Иуд. 1:3), от попыток ее исказить. Церковь со времен апостолов исповедует Иисуса совершенным Богом и совершенным Человеком – а облечь эту веру в точную формулировку понадобилось после того, как ее стали оспаривать еретики. Догматы можно сравнить с оборонительными сооружениями, которые должны ограждать давно известную истину от новых нападений.
То, что догматы укоренены в Писании, косвенно подтверждает и печальная история христианских разделений. Православные, католики, англикане, лютеране, реформаты, баптисты не имеют общего административного центра, а имеют только общую Библию – но все разделяют веру в Иисуса Христа как в Бога и Человека и веру в Троицу.
Разве догматы не противоречат современной науке?
Не противоречат и не могут противоречить, потому что догматы говорят о Боге и Его отношениях с Творением, а естественные науки занимаются исследованием материи. Возьмем, например, Халкидонский догмат, который провозглашает, что Господь наш Иисус Христос является совершенным Богом и совершенным Человеком – как это может противоречить науке? Утверждения естественных наук и догматы просто лежат в разных плоскостях.
Что если я не могу согласиться со словами того или иного священника или епископа?
Важная функция догматов состоит как раз в том, чтобы разграничивать взгляды, обязательные для всякого члена Церкви, и частные взгляды, в которых члены Церкви (как миряне, так и клирики) могут расходиться. В недогматических вопросах епископы, священники и миряне вполне могут расходиться между собой – и если вы не согласны с мнением того или иного конкретного человека в Церкви, это еще не значит, что вы не согласны с Церковью.
Если ваше несогласие действительно относится к догматическому учению Церкви, тогда это надо рассматривать подробно. Но возможно, что вы просто не разделяете частные мнения некоторых православных христиан.
23. «Почему церковь против абортов» и другие современные вопросы к христианам
Почему Церковь выступает против абортов?
Действительно, с самого своего основания Церковь рассматривает намеренное прерывание беременности как человекоубийство. Это подробно разъясняется в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви»:
«Псалмопевец описывает развитие плода в материнской утробе как творческий акт Бога: "Ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей… Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы. Зародыш мой видели очи Твои" (Пс. 138:13,15–16). О том же свидетельствует Иов в словах, обращенных к Богу: "Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом… Не Ты ли вылил меня, как молоко, и, как творог, сгустил меня, кожею и плотью одел меня, костями и жилами скрепил меня, жизнь и милость даровал мне, и попечение Твое хранило дух мой… Ты вывел меня из чрева" (Иов 10:8-12,18). "Я образовал тебя во чреве… и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя" (Иер. 1:5–6), – сказал Господь пророку Иеремии. "Не убивай ребенка, причиняя выкидыш", – это повеление помещено среди важнейших заповедей Божиих в "Учении двенадцати апостолов", одном из древнейших памятников христианской письменности. "Женщина, учинившая выкидыш, есть убийца и даст ответ перед Богом. Ибо… зародыш во утробе есть живое существо, о коем печется Господь", – писал апологет II века Афинагор. "Тот, кто будет человеком, уже человек", – утверждал Тертуллиан на рубеже II и III веков. "Умышленно погубившая зачатый во утробе плод подлежит осуждению смертоубийства… Дающие врачевство для извержения зачатого в утробе суть убийцы, равно и приемлющие детоубийственные отравы", – сказано во 2-м и 8-м правилах святителя Василия Великого, включенных в Книгу правил Православной Церкви и подтвержденных 91 правилом VI Вселенского Собора. При этом святой Василий уточняет, что тяжесть вины не зависит от срока беременности: "У нас нет различения плода образовавшегося и еще необразованного". Святитель Иоанн Златоуст называл делающих аборт "худшими, нежели убийцы"».
Церковь подчеркивает, что любые грешники, в том числе и те, кто вовлечен в грех аборта (а это прежде сего мужчины, побуждающие и часто вынуждающие женщин к этому греху), могут раскаяться и получить прощение. Однако, пока они не раскаялись, на них тяготеет тяжкое преступление.
Церковь не только воспрещает аборты своим членам, она пытается сделать их труднодоступными – а в перспективе запретить – и для всех остальных! Разве неверующие обязаны следовать церковным установлениям?
Они не обязаны, и Церковь не пытается навязать свои внутренние правила неверующим – это
