Психология достоинства: Искусство быть человеком - Александр Григорьевич Асмолов
Бернштейн говорил: «Жизнь – это постоянное преодоление равновесия». Он прекрасно описывал отличие живого от неживого. Он говорил: «Живое отличается от неживого тем, что только живое способно плыть против течения».
Вот это атлант!
Не сочтите меня жюль-верновским мечтателем, но вот мое дополнение к его формуле (которое я украл у Эрвина Шрёдингера): я иду против потока, но я уверен, что направление потока изменится.
●
Мне часто случается повторять известную формулу: «Индивидом рождаются. Личностью становятся. Индивидуальность отстаивают!»
И отстаивание индивидуальности есть великая вещь.
Наша непрогнозируемость, неадаптивность, непредсказуемость – это то, что надо передавать друг другу, чем мы можем друг друга усиливать.
Но как только мы обращаемся к истокам, к тому, откуда возникает сама возможность индивидуальности, – так темы антропологические, этические, психологические оборачиваются вопросами образования.
Такими будут два плана разговора в этой книге: разговор об истоках личности, ее сохранении и самосознании в травмирующем и непредсказуемом мире, о личностном выборе – и обсуждение того, что может происходить в мире образования, поддерживающее становление личности и культуру отстаивания индивидуальности.
Начиная же этот разговор, я подчеркну (не будучи особо оригинальным), что философия современного образования, как и Земля в древних сказаниях, стоит на трех китах: педагогике достоинства, педагогике сотрудничества и культурно-исторической психологии личности. Несколько уточняющих тезисов об этом триединстве – в следующей главе.
ГЛАВА 2
Три оси координат: педагогика достоинства, педагогика сотрудничества, культурно-историческая психология
Тезисы педагогики достоинства в моей картине мира возникли в тот день, когда в 1965 году на подмосковной даче собрались несколько человек. Я хорошо их помню. Это были Александр Трифонович Твардовский, Александр Исаевич Солженицын и муж моей сестры, писатель Владимир Тендряков.
И вот трое таких писателей обсуждали вопрос реформирования советского образования.
Я был тогда в десятом классе. Слушал, вдумывался. И вдруг Тендряков достал книгу. Для меня с тех пор она остается библией педагогики достоинства – это книга Януша Корчака «Как любить ребенка», где о детях рассказываются поразительные вещи.
Тогда эта книга вдохновила писателя Владимира Тендрякова выступить с полемической статьей «Ваш сын и наследство Коменского», ставшей для меня прообразом манифеста о педагогике достоинства.
Владимир Тендряков, который называл меня своим младшим братом, настойчиво повторял, что личность теряет свое достоинство, когда начинает жить по формуле конформизма «чего изволите». Многие его книги были посвящены школе и учителям: «За бегущим днем», «Весенние перевертыши», «Шестьдесят свечей», «Ночь после выпуска». Но с особой остротой Владимир Тендряков ставил вопросы аксиоматики нравственности и достоинства в цикле произведений, которые мы в семье называли «История государства Советского»: «Охота», «Хлеб для собаки», «Параня», «Покушение на миражи» и – трагичная история расчеловечивания – «Люди или нелюди».
Он учил меня педагогике достоинства своими произведениями и поступками. И если братья Стругацкие задавали свою аксиоматику нравственности символом «Трудно быть богом», то квинтэссенцию школы достоинства Владимир Тендряков емко выразил метафорой: «Трудно быть человеком».
Позже я не раз находил для себя разные проекции этой метафоры в произведениях близких мне по духу мыслителей: Эриха Фромма («Бегство от свободы» и «Иметь или быть?»), Виктора Франкла («Человек в поисках смысла»), Альбера Камю («Бунтующий человек») и, конечно, в поразительных гимнах человеческому достоинству Антуана де Сент-Экзюпери, Альберта Швейцера, Дмитрия Лихачёва, Андрея Сахарова, Булата Окуджавы, Александра Галича и Владимира Высоцкого. Возможно, для кого-то этот ряд имен апостолов педагогики достоинства покажется странным, но он отражает мое представление о тех, кто всей своей жизнью утверждал ценность каждого человека как неповторимой личности. Значительно позже горизонты, приоткрытые Владимиром Тендряковым, помогли мне постичь масштаб таких мастеров педагогики достоинства, как историк Михаил Гефтер, композитор Григорий Фрид (автор монооперы «Дневник Анны Франк») и Ролан Быков с его фильмами «Чучело» и «Айболит–66». Повторюсь, метафора «трудно быть человеком» как смысловой и ценностный стержень педагогики достоинства зародилась в моем сознании благодаря тесному общению с Владимиром Тендряковым.
●
Второй кит мировоззренческой философии современного образования – это педагогика сотрудничества, рождение которой состоялось в первую очередь благодаря гражданскому героизму Симона Соловейчика, Владимира Матвеева и Шалвы Амонашвили. Совместно с замечательной плеядой педагогов-новаторов в 1986 году они создали манифест «Педагогика сотрудничества», определивший ценностный поворот от обезличенной педагогики серийного производства «среднего ученика» к педагогике свободной личности.
Иногда этот манифест называют по месту его появления на свет Переделкинским манифестом, акцентируя внимание на том, что он был создан в поселке писателей под Москвой на даче Анатолия Рыбакова. (Не удержусь от ассоциации и замечу, что диалоги с Владимиром Тендряковым, в которых оттачивался замысел педагогики достоинства, велись в поселке Советский Писатель – его часто называют Пахра.)
●
Там же, в поселке Пахра, произошла и моя встреча с будущим учителем, классиком культурно-деятельностной психологии Алексеем Николаевичем Леонтьевым, изменившая мою судьбу.
Случайно ли то, что культурная атмосфера писательских поселков привела к кристаллизации идей педагогики достоинства, педагогики сотрудничества и культурно-исторической психологии свободного человека?
Не впадая в мистику, напомню лишь мудрые слова священника и философа Павла Флоренского: «Культура есть среда, растящая и питающая личность». В Пахре в беседах с Владимиром Тендряковым Алексей Леонтьев страстно говорил о том, что в основе кризиса образования лежит разрушающая человека опасность – опасность обнищания души при обогащении информацией.
Эти слова А. Н. Леонтьева – убийственная этическая диагностика тоталитарной педагогики, формовки и штамповки «сделанных голов». Он писал в своих заметках: «Игровое освоение мира (!). Не убивать детское. Сделанная голова – голова потерянная!»
Мысли А. Н. Леонтьева о рождении личности в потоке деятельности, идеи Л. С. Выготского о социальной ситуации развития как источнике развития личности, положение А. В. Запорожца о содействии как исходной единице становления личности ребенка в процессе общения со значимыми взрослыми и сверстниками, представления Д. Б. Эльконина и В. В. Давыдова о важности нравственной децентрации ребенка (то есть его способности увидеть мир глазами другого человека) в ситуации выбора, о развивающем образовании – вот некоторые знаки этой точки опоры.
Я много лет стремился к тому, чтобы идеи моих учителей сделали психологию такой наукой, которую можно было бы назвать душеведением. Чтобы психология осознавала себя не «психологией психики», а психологией души. И это, по большому счету, на моих глазах сбывается. Психология как наука о конструировании миров, психология, которая стала реальностью, – это одно из тех дел,
