Как мы умираем. Конец жизни и что мы должны о нем знать - Роланд Шульц
Люди, которые лично знали и еще помнят вас, умирают. После вашей смерти прошло 3 года, 40 лет, 55. Этих людей становится все меньше, наконец, остаются лишь те, чья жизнь в год ваших похорон только начиналась. Возможно, они были тогда подростками или детьми. Далекое воспоминание. Была могила. Песня, зловещая и красивая. Люди в черном, которые потом постарели и умерли. Где это было? В каком году? Зимой или летом? Они тоже учатся жить и скорбеть, они тоже умирают. В конце концов, это всего лишь вопрос времени, и не остается никого, кто помнил бы вас живым. Вашу могилу открывают уже в 3-й раз. 2 могильщика, которые были еще младенцами, когда вы умерли, кладут рядом с вашими останками кусок чьего-то черепа и хрупкую, черную, как уголь, бедренную кость.
Гроб.
Прах.
Вечный свет.
Кто первым последует за умершим.
Ваши потомки разлетаются по миру. Они выбирают другие дороги, живут в других местах. Ведут жизнь, которая кардинально отличается от той, что вели вы. Ваше существование, закончившееся 60, 70, 80 лет назад, теперь фигурирует только в историях, которые рассказывают детям. Твоя прабабушка раньше была… Ваш прадед в то время… Немногочисленные фото, сохраненные потомками, словно тени из далекого прошлого. Ну и одежду тогда носили! Что за техника! Каким древним способом фотографировались! Никто уже не помнит, как вы смеялись. Никто не знает, какие песни любили. Каким вы были. Вы всего лишь бледное воспоминание, одно из многих. Люди, которые еще не забыли вас настоящего, умирают один за другим.
Затем наступает день, когда на смертном одре лежит старик, который еще не родился, когда вы умерли. Он последний, у кого еще сохранились воспоминания о вас. Слабые. Расплывчатые. Он не помнит ни имени, ни лица. Только образ, тень древнего-древнего предка. Умирающий человек выглядит, как вы тогда. Глаза запали. Рот приоткрыт. Лицо осунулось. Нос заострился. Старик дышит поверхностно. Почти не двигается. Он уже где-то очень далеко. Подбородок сводит судорогой. Последний вздох. И наступает тишина. Умер последний человек, который о вас хоть что-то помнил. И с его смертью вы окончательно ушли в небытие, как и все, жившие до вас.
Послесловие
Когда в 2014 г. в немецком бундестаге обсуждали закон об эвтаназии, я был потрясен: дебаты были очень эмоциональными с выражением глубоко личного отношения, что редко случается в парламенте. Привычные противоречия между партиями больше не имели значения, депутаты высказывались открыто — торжество демократии. За несколько месяцев до решающего голосования в ноябре 2015 г. в СМИ появлялись статьи в поддержку и против закона, проводились ток-шоу и опросы общественного мнения. У меня сложилось впечатление, что все говорили об умирании, — но что это такое?
Несколькими годами ранее я стал отцом и с восторгом проглатывал все книги, в которых шла речь о начале жизни. Будущим родителям подробно описывали чудо превращения оплодотворенной яйцеклетки в маленького человека. И я думал, что наверняка найдутся произведения, посвященные концу жизни: общее руководство, где можно найти ответ на вопрос, что такое умирание. Видимо, я был наивен. Меня поразило, что я не нашел ничего подобного. Это раздразнило мое любопытство.
Я журналист и люблю свою работу, в первую очередь потому, что она позволяет проявлять любопытство, постоянно задавать вопросы, пусть даже глупые. Мне нравится быть любопытным, нравится узнавать новое. Итак, я сделал то, что делаю всегда, приступая к работе над новой темой: отправился в библиотеку. Мой выбор пал на библиотеку для начинающих врачей на факультете медицины Мюнхенского университета. Где, как не здесь, можно было начать сбор информации об умирании?
Но я ошибся: в залах, где полки с книгами высятся до потолка, не было ничего об умирании. В 2-этажной библиотеке я нашел книги по основным медицинским дисциплинам: бесконечные полки с книгами по анатомии и хирургии, ряды изданий по анестезиологии и радиологии, одна книга по акушерству была представлена в 2 десятках экземпляров. Но о другом конце жизни — ничего. Это было странно. Медицина, которая как раз и направлена на борьбу с болезнями и смертью, игнорирует вопрос умирания? Смерть — это то, что объединяет всех людей. Единственное, в чем уверен каждый: мы все умрем. Так где же книги об этом?
Наконец, в дальнем конце библиотеки, рядом с отделом натуропатии, я обнаружил на полке несколько книг о паллиативной помощи. Самый толстый том, «Учебник паллиативной помощи», насчитывает почти 1400 страниц. Глава, посвященная непосредственно процессу умирания, состоит из 9 страниц. 2 этажа знаний. 9 страниц о смерти.
Тогда и началась работа над этой книгой. Я хотел знать, что именно происходит, когда человек умирает. Когда именно начинается умирание? Что представляет собой путь к смерти? И что происходит потом? Я занялся исследованием умирания и смерти. Вначале я обратился за ответами к врачам паллиативной помощи и быстро понял, что мое стремление проникнуть в суть умирания, словно это технический механизм или иностранный язык, невозможно удовлетворить. Смерть слишком сложна, а процессы, стоящие за ней, индивидуальны для каждого человека. Врачи объяснили мне, что умирание не следует установленным планам. Моей первой реакцией было разочарование. Но чем дольше я этим занимался, тем больше убеждался, что умирание и смерть не поддаются окончательному осмыслению и некоторые специалисты воспринимают это как нечто положительное. Как сказал мне один пожилой врач в самом начале моего исследования, не так уж и плохо, что смерть остается загадкой. Он порекомендовал мне сборник под прекрасным названием «Умирание: основные антропологические аспекты феномена». Я с увлечением погрузился в изучение научных взглядов на умирание. Преступник, приговоренный к смертной казни в США, с точки зрения психолога уже считается умирающим, ему известен факт и, возможно, даже время грядущей смерти, но врач, который проводит медицинское обследование этого человека, не воспринимает его как умирающего. Я задумался, есть ли все же способ охарактеризовать умирание при всей его загадочности.
Мне очень помог архив «Süddeutsche Zeitung», в которой я работал. У многочисленных статей о смерти и умирании много общего: в центре внимания конкретные случаи. Умирание и смерть описываются на примере одного или нескольких человек и имеют прямое отношение только к ним. Когда я читал эти истории, судьбы некоторых умирающих порой трогали до слез. Но наряду с печалью они вызывали еще кое-что — безжалостный рефлекс, благодаря которому я мгновенно дистанцировался.
