Сложные чувства хороших мам. Ошибаться, уставать, злиться и быть достаточно хорошей - Юлия Егорушкина
Если мы не умеем говорить о своих потребностях, раздражение растет. При этом если партнер озвучивает свои потребности и пожелания, раздражение нередко нарастает еще быстрее. Когда его становится слишком много, оно прорывается. Появляется желание «назло маме отморозить уши»: пусть даже мне будет хуже, но я ничего не сделаю, чтобы улучшать отношения, ведь он сам не приложил усилий. Либо мы вместе работаем над отношениями, либо никак.
Это ловушка. Чем больше недовольства, тем сильнее раздражение — и на мужа, и на себя: «Зачем я его выбрала?» Каждая мелочь становится поводом для придирки, и постепенно появляется ощущение, что во всем плохом в жизни виноват один-единственный человек — ваш партнер.
В это время нередко снятся навязчивые сны о бывших. Это не значит, что вы все еще влюблены в того, с кем не виделись десяток лет. Чаще вы скучаете не по человеку, а по себе в тот период — легкой, свободной, наполненной впечатлениями. Контраст с декретными буднями делает эти образы особенно яркими. Подсознание пишет вам письма в виде снов: «Тебе нужна легкость. Тебе нужно время для себя. Тебе нужны новые положительные эмоции».
И все же то, как мы ведем себя с мужчинами в этот период, часто противоречит нашим ожиданиям от них. Мы хотим, чтобы они были надежными и взрослыми, но порой обращаемся с ними как с мальчишками.
Обычные сценарии в конфликте:
• притвориться, что ничего не произошло, надеясь, что муж «почувствует», устыдится, и все вернется на круги своя;
• расплакаться или уехать к маме, ожидая, что вас догонят и утешат;
• игнорировать, бросать короткие фразы и жить в демонстративном молчании;
• ссориться, устраивать скандалы.
Все эти способы снимают остроту эмоций, но не разрешают противоречий. Конечно, необходим разговор. Но если вы уже давно накапливали недовольство, то разговаривать уважительно — последнее, что хочется попробовать. Неосознанная (а иногда уже и осознаваемая) тяга сделать больно (в ответ), обвинить, унизить мешают разговаривать спокойно и уважительно.
Зашли со своими установками
Если в детстве мы не получили достаточно принятия и поддержки, появляется риск, что мы будем искать «хорошего родителя» во взрослом партнере. Психика сама достраивает образ: подарил цветы — значит, щедрый, встретил с работы — значит, заботливый. Но как только реальность перестает совпадать с этим образом, включается резкое обесценивание: партнер превращается из «идеального» в «ужасного». Начинается поиск нового «спасителя» и повторение сценария.
Именно в первый год после появления малыша на свет в отношениях активируются глубинные паттерны, сформированные еще в детстве. Усталость, нехватка сна, новый объем обязанностей — на этом фоне оживают старые ожидания, проекции и способы защиты.
В любых близких отношениях работает механизм проекции и переноса. Мы бессознательно переносим на партнера ожидания, которые когда-то предъявляли к родителям: угадывать наши потребности без слов и удовлетворять их без отказа. Когда этого не происходит, реакция часто гораздо сильнее, чем требует сама ситуация, потому что задевается старый пласт опыта.
• «Если он меня любит, то должен понять, что я устала и мне нужна помощь, он же не тупой». Реакция — резкая обида или злость: «Тебе на меня наплевать!» На самом деле триггер — опыт детства, когда родители не замечали усталость или переживания ребенка.
• «Если она меня любит, она должна хотеть секса, когда я хочу». Реакция на отказ — отстранение или раздражение: «Ты меня отвергаешь». Источник — детское представление о безусловном удовлетворении потребностей, как у младенца.
Наше поведение в близких отношениях, особенно в моменты стресса, — это не случайный набор привычек. Это отражение усвоенного в детстве, в контакте с родителями или другими значимыми взрослыми. Именно тогда формируется наш тип привязанности — неосознанная модель того, насколько мир безопасен, можно ли доверять другому, стоит ли открываться или лучше держаться на расстоянии.
Если в детстве родители были эмоционально доступны, предсказуемы, умели считывать наши сигналы и откликаться на них, в нас формировалась безопасная привязанность, а с ней и внутреннее ощущение: «Со мной все в порядке. С тобой тоже. Я могу быть рядом и при этом оставаться собой». Такие люди способны строить близкие отношения без страха потерять себя, выдерживать конфликты и уязвимость, как свою, так и партнера.
Тревожная привязанность рождается из опыта непостоянства. Раз — было тепло и близко, другой — холодно и отстраненно, и внутри поселился постоянный вопрос: «Ты точно меня любишь? Ты не уйдешь?» Такой человек цепляется за подтверждения: звонки, сообщения, физический контакт. Молчание или задержка становятся для него сигналом угрозы, даже если на самом деле партнер просто занят.
Избегающая привязанность формируется, когда обращение за поддержкой оборачивалось разочарованием, критикой или даже наказанием. Ребенок учится не показывать свою потребность в близости, потому что это слишком больно. Повзрослев, такой человек искренне считает, что лучше рассчитывать только на себя, а эмоции держать внутри.
Дезорганизованная привязанность сочетает в себе оба полюса: страх быть брошенным и страх быть «поглощенным». Часто она вырастает из травматического опыта, когда тот, кто должен был быть источником защиты, становился источником боли. Человек с таким стилем хочет близости, но в то же время боится ее. Он то приближается, то отталкивает, запуская качели, которые истощают обоих.
После рождения ребенка эти различия становятся особенно заметны:
1. Тревожный партнер еще сильнее ищет подтверждения связи. Может остро реагировать даже на то, что партнер сосредоточен на ребенке или домашних делах. Он может говорить: «Ты меня больше не любишь, все внимание теперь только ребенку».
2. Избегающий партнер в условиях новой эмоциональной и бытовой нагрузки уходит туда, где меньше требований: в работу, спорт, телефон, бесконечные дела, иногда даже просто в тишину. И это необязательно осознанное бегство, чаще — привычный (еще с детства) способ справляться с перегрузкой. Вот наиболее распространенные способы избегания:
• подолгу сидеть в туалете с телефоном;
• мыть машину часами;
• засыпать на диване в восемь вечера;
• уходить в спортзал или к маме;
• избегать прикосновений и зрительного контакта;
• играть в компьютерные игры до утра;
• говорить только о детях или только о работе;
• «залипать» в бесконечных разговорах по телефону.
3. Дезорганизованный партнер мечется между желанием слияния и страхом потерять себя. В один день он может требовать внимания и близости, а на следующий — внезапно отстраняться или даже провоцировать конфликт, чтобы снова почувствовать
