Европейская гражданская война (1917-1945) - Эрнст О. Нольте

но изначально защищали следующие тезисы, которые вызывали большое недовольство у их социалистических союзников, не говоря уже об анархистах: испанский народ борется не за установление диктатуры пролетариата, а защищает республиканский порядок с его уважительным отношением к малым и средним собственникам; следует отказаться от принудительной коллективизации по образцу анархистов; надо снова открыть церкви и публично гарантировать свободу отправления культа; искоренить следует не только фашизм, но также троцкизм и "неконтролируемых" (то есть радикальных анархистов). Как раз в этом тоне Сталиным, Ворошиловым и Молотовым было составлено письмо, которое посол Марсель Розенберг передал в декабре премьер-министру Марселю Кабалльеро: важно привлечь на свою сторону мелкую и среднюю буржуазию, которую следует защищать от конфискаций и по возможности гарантировать ей свободу торговли. Хорошее отношение с лево-буржуазными силами, центрированными вокруг государственного президента Азана, имело решающее значение. Наибольшей опасностью для победы общего дела было бы подозрение, что Испания рассматривается коммунистами как коммунистическая республика.

Бросается в глаза тесная связь между внутренней политикой Коммунистической партии Испании и внешней политикой Сталина, и нельзя отрицать, что партия Ленина во время русской гражданской войны с не меньшей решительностью боролась с анархистами и недостаточной дисциплинированностью. И все-таки представляется оправданным утверждение, что КПИ в Испании отстаивались тезисы, которые в России за- у щищали меньшевики: что общественные отношения еще не созрели для социализма; что следует сотрудничать с буржуазией и что в настоящий момент нужно совершить буржуазную революцию. Поэтому не удивительно, что Коммунистическая партия Испании выступала прямо-таки защитницей самостоятельных крестьян и ремесленников, и невиданное увеличение числа ее членов не в последнюю очередь зависело от притока представителей данных слоев. Не удивляет и то, что Камилло Бернери, эмигрант из Италии и интеллектуальный поборник каталонской анархии, осуждая КПИ, назвал ее "чужеродным легионом испанской демократии". 10 В рамках большевизма действовало по крайней мере две партии, которые испытывали по отношению друг к другу смертельную ненависть. При этом коммунисты были нападающими, и упреки, которые они направляли в особенности против ПОУМ, лево-коммунистической или право-анархистской партии Андреса Нина, были смертельно опасны уже сами по себе. Они утверждали, будто данная партия является троцкистской, инфицирована людьми из Фаланги, негативно относится к русской помощи и благодаря своим сильным позициям в Каталонии вредит военной победе. В начале мая 1937 года в Барселоне действительно дошло до гражданской войны в гражданской войне. Сторонники анархистского профсоюза и ПОУМ воспротивились приказу освободить контролируемую ими центральную телефонную станцию, а затем на несколько дней захватили город, получив в нем неограниченную власть, однако в конце концов мятеж был подавлен быстро подступившими и в основном коммунистическими правительственными войсками. Число жертв насчитывало до 500 человек. Андрее Нин был арестован и после тяжелых пыток убит вместе с Бернери.

Тем самым была сломлена сила каталонского анархизма, но вместе с, ним ушли и революционные импульсы и революционная спонтанность. Отныне в Испании воевали друг с другом две регулярные армии, а во главе правительства после смещения Кабальеро Хуаном Негрином стал человек с репутацией либерала и рафинированного интеллектуала. Однако коммунисты и советские военные советники оказывали на него гораздо большее влияние, чем немецкие и итальянские офицеры – на генерала Франко. Последний даже не всегда эквивалентно оплачивал крупные поставки оружия, в то время как красные щепетильно оплачивали советскую помощь за счет золотых резервов государственного банка. Немцы и итальянцы оставались иностранным вспомогательным корпусом, и лишь весьма незначительная часть офицеров могла похвастаться опытом, приобретенным в 1918 -1920 годах. Напротив, русские советники и вожди интернациональных бригад в большей своей части были ветеранами революции и гражданской войны, как, например, советский генеральный консул в Барселоне Антонов-Овсеенко, генералы "Клебер" и "Лукач", командиры Людвиг Ренн и Ганс Кале. Трудно сомневаться в глубоких корнях их коммунистической веры, и здесь ничего не изменила ни борьба с анархистами, ни то обстоятельство, что испанские товарищи защищали буржуазную республику. Конечно же, они сохраняли свою убежденность, что сражаются за правое дело и на правильной стороне, несмотря на то обстоятельство, что Франко со своими немецкими и итальянскими вспомогательными войсками одерживали все более внушительные победы, что в большой политике все больше сближались "осевые державы" -Германия и Италия, что Муссолини в ходе своего триумфального визита в Германию в конце сентября назвал большевизм "современной формой мрачного византийского деспотизма" и осмелился пророчествовать, что будущее Европы принадлежит фашизму. " Но известия из Советского Союза должны были их не на шутку встревожить.

Илья Эренбург в июне 1937 года прибыл в расположение 12-й интернациональной бригады, воевавшей на Арагонском фронте, и встретился там с "маленьким, коренастым человеком с мрачным пронзительным взглядом", очевидно, с одним из высокопоставленных офицеров из числа советских военных советников. Человек пил холодный кофе, держал перед собой газету "Правду" и неожиданно спросил: "Знаете последнюю новость? Тухачевский, Якир и Уборевич приговорены к смертной казни через расстрел. Они – враги народа".|2

Пока немало его лучших солдат и цвет Коминтерна воевали в Испании, Сталин начинает в Москве большую "чистку". Многие из воевавших в Испании пали его жертвой. Среди них – Антонов-Овсеенко, прославившийся тем, что руководил захватом Зимнего Дворца. Гитлер был либо одним из виновников их гибели, либо сам оказался жертвой обмана Сталина. И все-таки в Советском Союзе не иссякал пафос великого строительства, не угасавший в стране со времени ее основания, но особенно выросший начиная с 1928 года.

5. "Большая чистка " и пафос великого строительства в СССР

"Большая чистка" была явлена взору мировой общественности 19 августа 1936 года, когда в Октябрьском зале московского Дворца профсоюзов открылся процесс против нескольких старых большевиков, которому предшествовала подготовительная компания в прессе. Во Дворец были допущены иностранные корреспонденты, а также избранные советские граждане. На скамье подсудимых сидели бывшие оппозиционеры, и среди них – Григорий Зиновьев и Лев Каменев, которые когда-то были ближайшими соратниками Ленина и между 1924 и 1936 вместе со Сталиным образовали в стране правящий триумвират, направленный против Троцкого. Теперь же они признавались, что, являясь членами троцкистско-зиновьевского центра, планировали убийства вождей Советского Союза и главным образом – Сталина. По их свидетельству, однажды они действительно достигли цели – убийства Кирова. Признательные показания дали почти все обвиняемые. Зиновьев утверждал, что благодаря троцкизму он даже пришел к фашистским взглядам, а Каменев призвал народ к тому, чтобы во всем следовать за Сталиным, ибо приговор ему самому и его соратникам является справедливым. Старый большевик Мрачковский -без сомнения, человек такой же решительности и храбрости, как и воевавшие в Испании – даже сам потребовал