Европейская гражданская война (1917-1945) - Эрнст О. Нольте
Между тем французское правительство, внимание которого в первую очередь было приковано к Германии, направило пакт с Советским Союзом в законодательные органы, тем самым возвращаясь к политике большого Сопротивления. Однако внутриполитическая оппозиция со стороны правых и части центристов высказывала крайнее недовольство, и Гитлер своим верным психологическим чутьем убедился в том, что французы, – в особенности незадолго до решающих парламентских выборов, выиграть которые надеялся "Народный Фронт", – явно были не склонны принимать столь радикальные решения. Вероятно, он имел все основания полагать, что французско-русский пакт, – вопреки своей ориентации на устав Лиги
Наций, – представлял собой явление совершенного нового типа, все последствия которого нельзя было предусмотреть. Штреземан еще в 1925 году в Локарно заявил о своем согласии демилитаризовать Рейнскую область, то есть в целях успокоения Франции сделать радикальную уступку и лишиться части суверенитета на необозримое будущее. Однако Гитлер, вскоре после ратификации пакта французским Национальном Собранием 7 марта 1936 года ввел немецкие войска в Рейнскую область и тем самым нарушил одно из наиболее важных положений Версальского договора. Убедительно засвидетельствовано, что на протяжении следующих сорока восьми часов он находился в чрезвычайно нервном состоянии, и наконец войска получили указания отступить. Остается открытым вопрос, пережил бы национал-социалистский режим оккупацию Майнца и Кёльна войсками союзников.
Однако выяснилось, что французские военные испытывали не меньший страх, чем немецкие. Они полагали, что без мобилизационных мероприятий им не удастся ответить на гитлеровский демарш, но на это не были готовы политики, довольствовавшиеся обращением к Лиге Наций. В Англии, по сообщениям немецкого военного атташе, мнение маленького человека с улицы сводилось к тому, что было бы безумством снова отправляться на Сомму и Марну лишь потому, что немцы занимают свою собственную территорию. Итак, Гитлер вторично продемонстрировал свое превосходство и в ходе стремительно проведенных вслед за этим выборов в Рейхстаг 28 марта одержал триумфальную победу: при участии в выборах 99 процентов избирателей 98,8 процентов проголосовали за национал-социалистский партийный список.
Между тем и Муссолини, наконец, начал движение на пути к военной победе. 5 мая 1936 года итальянцы под военным руководством главнокомандующего маршала Бадольо вступили в Аддис-Абебу, защитникам которой ничуть не помогло то, что эфиопские делегаты 11 мая выступили перед представителями Лиги Наций со страстной речью, обвиняющей в "преступных деяниях" итальянцев, которые '"чудовищными средствами современной цивилизации" лишили эфиопов их свободы и "искоренили" значительную часть народа Эфиопии. Вскоре после этого санкции были сняты, и западные державы дали почувствовать, что вопреки франко-советскому пакту они были не прочь вдохнуть новую жизнь в политику малого Сопротивления. Однако триумф Муссолини сделал возможными дальнейшие успехи Гитлера. Не удивительно, что оба диктатора все больше сближались, все очевиднее становилось восхищение Гитлера Муссолини и фашизмом, в то время как Муссолини, со своей стороны, даже во времена острого политического напряжения между обоими государствами неоднократно подчеркивал идеологическое сродство и структурное подобие обоих режимов. Одна подсказка Муссолини дала Гитлеру возможность 11 июля 1936 года заключить с Австрией соглашение, которое подтверждало государственную независимость Австрии и тем не менее принуждало последователя Дольфуса – Курта фон Шушнига – поддерживать национал-социалистскую идеологию. Гитлер теперь не чувствовал себя одиноким, поскольку три главные и реалистические возможности политики в отношении Германии повлекли за собой столь серьезные интерференции, что ни одна не из них не допускала своего последовательного проведения.
Как же обстояло дело с четвертой – самой старой и наиболее вероятной – возможностью большого Согласия? В официальных высказываниях западных лидеров едва ли можно обнаружить позитивные указания соответствующего типа, однако, по меньшей мере, Лаваль, видимо, серьезно задумался над возможностями направить немецкий динамизм в восточном направлении, и в руководящих кругах западных государств имели место многочисленные намеки и беседы, которые также указывают в этом направлении, что, в свою очередь, встретило яростное возмущение американского посла в Германии Уильяма Додда. Конечно, противоположные тенденции были явлены значительно сильнее, хотя в публичной политике чаще всего их выражали писатели, которые относились с большой симпатией к великому социальному эксперименту в Советском Союзе.
3 мая во Франции Народный Фронт победил на парламентских выборах. И в Англии антифашизм находил все больше сторонников, хотя консерваторы все еще обладали надежным парламентским большинством. Дипломатия наркома иностранных дел Литвинова хорошо вписывалась в эти тенденции. По своему характеру и тону она настолько отличалась от деклараций двадцатых годов, что должно было произойти нечто чрезвычайное, чтобы это изменение стало возможным. Между тем является большим вопросом то, выразил ли Сталин свои подлинные опасения, когда на XVII съезде партии разделил "старую" и "новую" линию немецкой политики, борьба которых началась еще до прихода к власти Гитлера, а именно, с одной стороны, политику Рапалльского договора и, с другой стороны, тенденции в направлении возобновления политики бывшего немецкого кайзера, "который некогда оккупировал Украину, предпринял военный поход против Ленинграда, используя для этого территорию балтийских стран". п Было очевидно, что с помощью этой вызывающей метафоры Сталин предупреждал тех, кто проводил эту новую политику, что новая промышленная и военная мощь Советского Союза будет достаточной для удержания их от того, чтобы "совать свое свиное рыло в наш советский сад". 1Э Но не опасался ли Сталин, что западные политики воспримут его новую линию, – внешнюю политику Литвинова, – лишь как простую стратегему и в конце концов все-таки решатся перейти к политике Большого Согласия? Тогда бы в будущем военный поход немецких войск и интервенция союзников не были бы направлены друг против друга, как это было в 1918 году, а координировались бы. От самой Германии, следовательно, зависел выбор той или иной европейской политики и здесь она могла надеяться на два исхода событий: с одной стороны, она могла возвратиться к политике Рапалло, с другой стороны, провозглашающая себя капиталистической Германия парадоксальным образом отчуждалась от менее активных капиталистических стран. Во всяком случае, Сталин должен был продвигать процессы перевооружения, и основанием для ее начала послужило принятие в 1928 году первого пятилетнего плана. В мае 1935 года он уже мог дать такую интерпретацию коллективизации, которая была бы весьма убедительна и для западных ушей. Так, в своей речи перед молодыми командирами Красной Армии он заявил о том, что задача состоит в переведении отсталой и почти нищей страны с полуграмотным населением
