Я – мы – они. Поэзия как антропология сообщества - Михаил Бениаминович Ямпольский
416
Pessoa F. Le chemin du serpent. Paris, 1991. P. 79.
417
Степанова М. Один, не один, не я. С. 18.
418
Лиль-Адан О. В. де. Будущая Ева // Лиль-Адан О. В. де. Избранное. Л., 1988. Цитирую электронное издание без указания страниц.
419
Лиль-Адан О. В. де. Будущая Ева.
420
Michelson A. On the Eve of the Future: The Reasonable Facsimile and the Philosophical Toy // October. 1984. Vol. 29. P. 17–18.
421
Степанова М. Тут-свет. СПб., 2001. С. 6.
422
Степанова М. О близнецах. М., 2001. С. 49. Или, например: «Не зазря же под утро снятся / В удвоеньи, как под водой, / Пожеланных правнуков святцы, / Про которые угадай. / Так и ты упакован мне / Бандеролью с доставкой на дом / В день рожденья, без права не / Оказаться родня и рядом» (Степанова М. Тут-свет. С. 33).
423
Степанова М. О близнецах. С. 54.
424
В сборнике с характерным названием «Лирика, голос» Степанова дает такой вариант своей Овидиевой метаморфозы и сопровождающего ее звука: «А я, как малая собачка, / Забывши, что жена и мать, / Пытаюсь голосом пролаять, / Пытаюсь ножку поднимать» (Степанова М. Лирика, голос. М., 2010. С. 7).
425
Параллелью к этому стихотворению можно считать латинскую поэму VI века «Ночное празднество Венеры», где Венера предстает как воплощение витальной силы природы, которой подвластно все. В конце поэмы эта всепронизывающая эротическая сила пробуждает сопровождающее ее пение птиц, в частности соловья-Филомелы: «Птицам певчим повелела петь богиня, – не молчать; / Оглашаются озера резким криком лебедей, / В пышной тополевой сени Филомела вторит им. / Верь, любви волненье слышно в мелодичной песне уст» (Поздняя латинская поэзия / Сост. М. Л. Гаспаров. М., 1982. С. 81–84).
426
Степанова М. О близнецах. С. 45.
427
Там же. С. 51.
428
Там же. С. 52.
429
Степанова М. Вторая проза // Степанова М. Стихи и проза в одном томе. М., 2010. С. 206.
430
Трубецкой Н. С. Основы фонологии. М., 2000. С. 37.
431
Там же. C. 43.
432
«Вступительный жест фонологии заключался в полной редукции голоса как языковой субстанции. Фонология, верная своей апокрифичной этимологии, хотела убить голос – ее имя, несомненно, происходит от греческого „phone“, голос, но в данной связи мы вполне могли бы услышать в ней „phonos“, убийство. Фонология вонзает в голос кинжал означающего, который устраняет его живое присутствие, его плоть и кровь» (Долар М. Голос и ничего больше. СПб., 2018. С. 82).
433
Agamben G. Op. cit. P. 35.
434
Деррида Ж. «Голос и феномен» и другие работы по теории знака Гуссерля. СПб., 1999. С. 105–106.
435
Долар М. Указ. соч. С. 116.
436
Степанова М. И/или // Коммерсантъ-Weekend. 2024. 31 мая. № 17.
437
Степанова М. Тут-свет. С. 40.
438
Степанова М. О близнецах. С. 52.
439
Степанова М. Тут-свет. С. 21.
440
Стендаль. Жизнь Россини // Стендаль. Собр. соч.: В 15 т. М., 1959. Т. 8. С. 563–564.
441
Там же. С. 565.
442
Rosolato G. La voix: entre corps et langage // Revue française de psychanalyse. 1974. Vol. 38. № 1.
443
Silverman K. The Acoustic Mirror: The Female Voice in Psychoanalysis and Cinema. Bloomington; Indianapolis, 1988. P. 72–76.
444
Степанова М. Физиология и малая история. М., 2005. C. 80–81.
445
Степанова М. Стихи и проза в одном томе. С. 63.
446
Manning C. F. Singer-Machines: Describing Italian Singers, 1800–1850 // The Opera Quarterly. 2012. Vol. 28. № 3–4. P. 237.
447
Ср. у Пастернака в стихотворении «Красавица моя»: «И рифма не вторенье строк, / А гардеробный номерок, / Талон на место у колонн / В загробный гул корней и лон» (Пастернак Б. Полн. собр. соч. с приложениями: В 11 т. М., 2004. Т. 2. С. 72).
448
Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против» / Под ред. Е. Я. Басина, М. Я. Полякова. М., 1975. С. 202–203.
449
Гегель Г. В. Ф. Эстетика. М., 1968. Т. 1. С. 94–95.
450
Гегель многократно называет Римское государство «прозой мира»: «…в противоположность прекрасной гармонической поэзии и спокойной свободе духа греков, здесь, у римлян, появляются житейская проза, сознание конечности для себя, абстракция рассудка и суровость личности, которая даже в семье не возвышается от свойственного ей узкого высокомерия до естественной нравственности, но остается бессердечной и бессмысленной единицей и устанавливает единство этих единиц в абстрактной всеобщности (Гегель Г. В. Ф. Лекции по философии истории. СПб., 1993. С. 312). Мерло-Понти развивает эту мысль Гегеля. Поэзия у него – это языковой способ утверждения свободы и автономии человека, а «проза ограничивается тем, что затрагивает нас с помощью устоявшихся знаков и уже утвердившихся в культуре значений…» (Merleau-Ponty M. Un inédit de Maurice Merleau-Ponty // Revue de Métaphysique et de Morale. 1962. № 4. Octobre-Décembre. Р. 407). В соответствии с этой оппозицией поэзии и прозы Мерло-Понти писал о первичном этапе дифференциации языка, в результате которой возникла сама возможность различать фонемы и слоги, и
