vse-knigi.com » Книги » Научные и научно-популярные книги » Культурология » Дальнее чтение - Франко Моретти

Дальнее чтение - Франко Моретти

Читать книгу Дальнее чтение - Франко Моретти, Жанр: Культурология / Литературоведение. Читайте книги онлайн, полностью, бесплатно, без регистрации на ТОП-сайте Vse-Knigi.com
Дальнее чтение - Франко Моретти

Выставляйте рейтинг книги

Название: Дальнее чтение
Дата добавления: 21 октябрь 2025
Количество просмотров: 33
Возрастные ограничения: Обратите внимание! Книга может включать контент, предназначенный только для лиц старше 18 лет.
Читать книгу
1 ... 58 59 60 61 62 ... 70 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
П. Розенкранца (Palle Rosenkranz’s ‘Sensible Course of Action’, 1909) и «Анонимные письма» Б. Гроллера (Balduin Groller’s ‘Anonymous Letters’, 1910). Позже (когда один из студентов предположил, что, возможно, успех Конан Дойла зависел от престижа журнала «Стрэнд») я добавил пару рассказов, опубликованных в этом журнале, – «В маскараде» Х. Ми (Huan Mee’s ‘In Masquerade’, 1894) и «Ограбление в Фоксборо» Э. Уильямсон (Alice Williamson’s ‘Robbery at Foxborough’, 1894). Опять же это была выборка, взятая для начала; позже я добавил более репрезентативные источники. Кстати, три тома антологии Грина были быстро переизданы Penguin, стали сериалом на Би-би-си – и затем исчезли; они не перепечатывались в течение многих лет, без признаков дальнейшего воскресения. Аналогичная судьба постигла и большинство женских романов, переизданных после 1970 г. частными и главными издательствами. Изменение академического канона может протекать относительно легко, но изменение социального канона – уже совсем другая история.

110

Например, «Пеструю ленту», в которой обычно находят великолепную россыпь улик, неоднократно критиковали за то, что змеи не пьют молоко, не могут слышать свист, не могут ползать вверх и вниз по шнурку от звонка и т. д.

111

Но был ли Конан Дойл действительно первым, кто так системно воспользовался уликами? Это большой вопрос, на который я кратко (и ни в коем случае не окончательно) отвечу. Взгляд на некоторых предполагаемых предшественников подсказывает, что, хотя улики появляются в разных текстах XIX в., до Конан Дойла они не имеют ни его привлекающей внимание «странности» («…но я мог уловить только что-то похожее на „крыса“» в «Тайне Боскомской долины»), ни сюжетного значения для обнаружения детективом прошлого. В «Тайне двуколки» (1886) Фергуса Хьюма, например, улика – наполовину разорванное письмо – должным образом воспроизводится и дешифруется, но это лишь добавляет новую сюжетную линию (в то время как в «Лунном камне» У. Коллинза [1868] аналогичное указание не срабатывает вовсе). В «Пелэме» Эдварда Бульвер-Литтона (1828) мелочь, найденная на месте убийства, ясно указывает на определенного героя, который оказывается невиновным. В «Холодном доме» Диккенса (1853) написанный в духе Холмса пассаж о «чтении» улик («Значит, муж кирпичник?» [гл. 46]) никак не связан с тайной, в то время как инспектор Баккет в свою очередь полагается на свидетелей и собственную проницательность. Наиболее яркая улика в «Лунном камне» – пятно от краски на ночной рубашке – также указывает не на того человека и так или иначе меркнет на фоне абсурдной истории вызванного опиумом сомнамбулизма, в то время как другие герои тщательно манипулируют уликами. На общем фоне выделяется роман Мэри Элизабет Браддон «Леди Одли» (1862), в котором фигурирует целый легион улик, но… скорее ради этических, нежели герменевтических, целей: они доказывают, что герою есть что скрывать (и срабатывают на удивление великолепно), но не способствуют разгадке тайны. Они создают атмосферу; зловещие детали, признаки того, что что-то не так, – не путь решения проблемы. Показательно, что большинство улик сосредоточено в начале этой истории, чтобы захватить читательское внимание; затем они постепенно исчезают, а загадка вновь разрешается иными способами.

Перед нами вечная проблема с поиском «предшественников»: они так неряшливы. Они играют и играют с приемом (как правило, приемы не возникают внезапно, из ничего, но существуют какое-то время в той или иной форме), но не могут понять их уникальной структурной функции. В этом, и только в этом заключается подлинное формальное открытие – неожиданно, точечно, – откровение, последний пазл головоломки. И в том, что все «предшественники» в мире оказались неспособны: можно смотреть на улики XIX в. и удивляться, как много времени заняло простое умножение дважды два, чтобы получилось четыре. Тайны были постигнуты, улики воображены, но они не были связаны друг с другом. Это консервативная, инерционная сторона литературной истории: устойчивость к новым формам; усилие не меняться так долго, насколько возможно. Сейчас мы увидим это крупным планом.

112

Dawkins R. The Blind Watchmaker, New York 1986.

113

Todorov, ‘Typology’, p. 44.

114

«Когда две или больше… технологии „конкурируют за «рынок» потенциальных последователей, – пишет Брайан Артур, – незначительные события могут случайно дать одной из них стартовое преимущество при восприятии. Эта технология может затем усовершенствоваться больше, чем другие. Таким образом, технология, которая случайно начинает лидировать в потреблении, может в итоге «монополизировать рынок» потенциальных пользователей, а остальные технологии блокируются. В условиях возрастающего спроса… незначительные обстоятельства начинают преувеличиваться за счет положительных отзывов и „склоняют“ всю систему к фактически выбранным результатам. Так незначительные исторические события оказываются важными» (Competing Technologies, Increasing Returns, and Lock-In by Historical Events’, Economic Journal, March 1989, pp. 116, 127). Незначительные события, незначительные обстоятельства: по Артуру, эти «незначительные исторические события» часто являются внешними по отношению к конкурирующим технологиям и поэтому могут приводить к (сравнительно) худшему результату. В моей реконструкции, напротив, незначительное событие (улики) локализовано внутри данной (литературной) технологии и приводит к (относительно) лучшему результату. В этом различие. Тем не менее мне кажется, что Артур выдвигает два самостоятельных тезиса: во-первых, при определенных условиях небольшие начальные различия имеют долгосрочные последствия; во-вторых, эти различия могут быть внешними по отношению к самим технологиям. («Внешнее» объяснение, в нашем случае, будет звучать примерно так: «Дойл был выбран [читателем] не благодаря тому, как он писал, а благодаря тому, что „Стрэнд“ сделал его заметным». Правдоподобно, но неверно: в 1890-е гг. «Стрэнд» опубликовал более сотни различных детективных рассказов.) Мое эссе полностью подтверждает первый тезис и следует по другому пути относительно второго, но, если я верно понимаю тезис Артура, вопрос о том, будут ли различия внутренними или внешними (и будет ли преобладающая технология лучше или нет), – дело не принципа, а факта, который должен рассматриваться в каждом конкретном случае в историческом контексте. В конце концов, если ошибочно полагать, что рынок всегда вознаграждает лучшее решение, такой же ошибкой было бы думать, что он всегда вознаграждает худшее!

115

Дерево представляет рассказы в соответствии с датой их публикации (1894c, 1891a и т. д.); поскольку подробная библиография была почти столь же длинна, сколько и сама статья, она здесь опущена.

116

Umberto Eco, A Theory of Semiotics (London 1977), p. 224. То же наблюдение Эко делает в: ‘Horns, Hooves, Instepspp. 211–212.

117

Из двух рассказов с дешифруемыми уликами, первый, 1894 г. («Мартин Хьюитт, следователь: Дело Черепахи»), по крайней мере, так же сомнителен, как и «Пестрая лента»

1 ... 58 59 60 61 62 ... 70 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
Комментарии (0)