Повседневная жизнь русского средневекового монастыря - Елена Владимировна Романенко
Однажды на всей территории Поморья случился сильный голод, так как несколько лет подряд овощи и хлеб побивало морозом. Подошли к концу запасы хлеба и в обители преподобного Трифона Печенгского. Положение осложнялось тем, что в монастыре собралось множество лопарей, надеявшихся здесь спастись от голода. Тогда преподобный Трифон принял необычное решение. Взяв с собой нескольких монахов, он ушел в земли Великого Новгорода и здесь, переходя из города в город, из села в село, просил милостыню на монастырь. Все собранное он посылал в свою обитель, как «кокошъ (курица, это сравнение из Жития святого. – Е. Р.), собирая семена» и кормя своих птенцов. Так продолжалось восемь лет, в итоге преподобному удалось спасти братию и монастырь.
В 1672 году в окрестностях Сийского монастыря стояла дождливая холодная погода, грозившая всеобщим неурожаем, а значит, и голодом. В разгар бедствия одному из работников монастыря Ивану Тырыданову явился преподобный Антоний Сийский и повелел передать игумену Феодосию, чтобы тот устроил крестный ход к так называемому Угловатому озеру, находившемуся за восемь верст от монастыря. Еще преподобный заповедал всем жителям тех мест строго соблюдать постные дни – среду и пятницу и все посты. Игумен дважды ходил крестным ходом к Угловатому озеру. Здесь с 1668 года стояла часовня в честь Животворящего Креста Господня в память о том, что сюда в 1520 году пришел преподобный Антоний и впоследствии неподалеку основал свой монастырь. Вскоре установилась прекрасная погода, и урожай в том году был как никогда изобильным. Третий крестный ход игумен Феодосий совершил 7 июля и служил в часовне благодарственный молебен за избавление от неурожая. С тех пор в Антониево-Сийском монастыре ежегодно в этот день совершался крестный ход от монастыря к Угловатому озеру.
Помимо неблагоприятных климатических условий, составлявших серьезную угрозу монастырскому существованию, русским монахам, как и всей Руси, приходилось жить, созидать и молиться в ожидании постоянной угрозы вторжений иноплеменников. Неоднократно вражеские нашествия полностью разоряли обители, враз губя то, что созидалось веками. Мало какие монастыри избежали этой горькой участи. Насельники столичных обителей, монастырей пограничного Севера, дремучих заволжских лесов и центра Руси в любой момент могли услышать у своих ворот топот копыт и разноязыкую речь.
В 1538 году Вологда и ее окрестности подверглись нападению татар. Тогда были разорены монастыри преподобных Иннокентия и Корнилия Комельских, Павла Обнорского и другие вологодские обители. Когда слух о погроме соседних обителей дошел до монастыря преподобного Корнилия, братия спросили святого, что им делать: бежать или остаться, уповая на милость Божию. Любопытен ответ преподобного Корнилия. Он сказал, что нехорошо самому себя ввергать в беду, ведь и Христос как Всесильный Бог мог все сотворить, но когда возникла опасность для Его жизни, ангел повелел Святому семейству бежать в Египет. По совету святого братия монастыря «сотворила человеческое», то есть поступила, как все обычные люди – бежала в Белозерье, на реку Ухтому[427].
В 1589 году, в царствование Феодора Иоанновича, финнами из Эстерботнии (подданными шведского короля) был сожжен старый Печенгский монастырь. Неподалеку от обители, там, где был погребен преподобный Трифон, находился скит, при котором жили иеромонах Иона и один из монастырских служебников. Захватчики сожгли храм Успения, стоявший над мощами преподобного, замучили монаха Иону и скитского служебника. Семь дней они таились, не смея напасть на монастырь. Утром 9 декабря, когда заканчивалась литургия, они внезапно появились на территории обители. Сначала убили всех бывших вне церкви, потом ворвались в храм. Здесь предали мучительной смерти монахов и служебников, особенно мучили игумена Гурия и диакона, добиваясь от них монастырской казны. После кровавой расправы финны подожгли обитель. Тогда в монастыре вместе с игуменом Германом погибло 95 человек. В конце XIX века в Норвежском государственном архиве был обнаружен поименный список убиенной братии, составленный датским сборщиком податей, который побывал в монастыре вскоре после трагедии[428]. Когда монахи, отсутствовавшие в обители по разным делам, вернулись на пепелище, они собрали остатки обгорелых тел, отслужили панихиду и погребли с честью погибших иноков. Вновь строить монастырь на этом месте было опасно, так как Россия находилась в состоянии постоянной войны со Швецией. Иноки написали письмо царю Феодору Иоанновичу, и тот повелел поставить монастырь в крепости города Кола[429].
В Смутное время, когда почти вся Русская земля находилась под властью поляков и литовцев, Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский и Соловецкий монастыри оставались едва ли не единственными очагами сопротивления иноземцам, символами национальной независимости страны. Мудрая политика соловецкого игумена, преподобного Антония, спасла не только Соловецкий монастырь, но и все русское Поморье от вторжения шведов. Антонию пришлось быть игуменом в 1605–1613 годах, когда вокруг Соловков сложилась чрезвычайно непростая дипломатическая и военная ситуация. Царь Василий Шуйский просил шведского короля Карла IX помочь ему в борьбе с поляками. Карл помогать, конечно, не собирался, но решил воспользоваться удобным случаем. Ссылаясь на просьбу царя, он в 1609 году написал игумену Антонию письмо, в котором спрашивал, готов ли Соловецкий монастырь принять помощь и впустить шведские войска. Но игумен молчал. В 1610 году царь Василий был низложен и увезен в Польшу. Тогда Антоний написал Карлу IX, что ни он, ни вся Русская земля не желают иметь дела с иностранцами, а выберут себе царя из бояр Московского государства, и отказался сдать шведам Сумской острог. В 1612 году шведские войска окружили беломорские острова Кузова, но, простояв здесь все лето, так и не решились напасть на обитель и покинули Белое море[430]. В последующие годы Соловецкая обитель продолжала нести свою пограничную службу. Иноки монастыря, подобно настоящим воинам, всегда находились в состоянии повышенной боевой готовности. Как говорил царь Алексей Михайлович, они «были бесстрашны и надежны». Во время Русско-польской войны царь неоднократно предупреждал в своих грамотах соловецкого игумена остерегаться внезапных нападений шведов. Монахи должны были заблаговременно запастись продуктами «с большой прибавкою» на случай продолжительной осады, жить «неоплошно», вести тщательную разведку, чтобы шведы внезапно не появились под стенами обители и Сумской крепости, корабли и вооружение стрельцов содержать в порядке[431].
В годы польской интервенции около шести лет держал оборону Кирилло-Белозерский монастырь. После неудачной осады Троицкого монастыря отряды поляков, литовцев, казаков и других «воровских людей» двинулись дальше на север и 20 августа 1612 года подошли к Кирилловой обители. Они сожгли все монастырские дворы и хлебные амбары, находившиеся за стенами, но сам монастырь не тронули. Тогда погиб почти весь хлебный запас – 2140 четей зерна (колоссальное количество
