Очерки по истории советской науки о древнем мире - Иван Андреевич Ладынин

истории», написанной уже в 1990-е годы (Дьяконов 1995: 741; см. о ней: Крих 2013: 266–277), когда о таких вещах можно было говорить совершенно свободно, Дьяконов уделил этическим мировоззрениям больше внимания, чем в краткой характеристике «второго периода древней истории» в «Истории древнего мира» (Дьяконов 1994: 55–61) и отдельно от их описания отметил, что «они подготовили социально-психологический переворот, послуживший тем механизмом, который в конечном счете привел к концу имперский период древности» (Дьяконов 1994: 64). В характеристике этого «механизма» Дьяконов довольно невнятен: он считает, что «первым диагностическим признаком пятой, средневековой фазы исторического процесса» было «превращение этических норм в догматические и прозелитические», т. е. возникновение догматических религий с церковной организацией (Дьяконов 1994: 69–70), говорит о возникновении на рубеже древности и средневековья «социально-психологического комплекса “несправедливости”» (Дьяконов 1994: 87) и замечает в связи со становлением ислама, что «целью любого массового идеологического движения» было устранение «социально-психологического дискомфорта» (Дьяконов 1994: 100). Как видно, эти замечания не оформлены в последовательную систему, а имя Ясперса в их контексте не упоминается; скорее они отражают собственную позицию Дьяконова, возможно, не до конца оформившуюся и по своему реальному значению, безусловно, историческую, а не философскую или специфически историософскую (с чем, по мнению А. О. Большакова, любезно сообщенному нам, и должно быть связано неупоминание теории Ясперса, скорее всего, известной Дьяконову).

167

Меликишвили 1985.

168

История древнего мира 1989: т. 1, 49; т. 2, 20.

169

Мы благодарны А. О. Большакову за то, что при обсуждении данной статьи он обратил наше внимание на сформулированную уже в постсоветское время позицию В. А. Якобсона о существовании единой ближневосточной (включая Египет), или библейской, цивилизации, черты сходства между отдельными феноменами которой предпочтительно объяснять не заимствованиями, а наличием общих культурных констант: Якобсон 2012.

170

История древнего Востока 1983: 17–27.

171

Дьяконов 1973; История древнего мира 1989: т. 1, 45.

172

История древнего Востока 1983: 21.

173

В первой части первого тома этого издания был анонсирован обширный план его подготовки в формате трех книг: 1 книга (в двух частях) – «Зарождение классового общества и первые очаги цивилизации» (во введении «От редколлегии» тема этого тома сформулирована именно так, определение «…рабовладельческих цивилизаций» появляется лишь в заголовке тома); 2 книга – о «времени “возникновения и развития ранних древневосточных империй”», т. е. о периоде c XI–X по V–IV вв. до н. э.; 3 книга – о поздних древневосточных империях, начиная с «истории образования и распада империи Александра Македонского» (в двух частях – соответственно, о восточном эллинизме и постэллинизме и о «поздних империях… в Индии, Китае и других странах Востока» (История древнего Востока 1983: 25). Реально были опубликованы в советское время две части 1 книги (История древнего Востока 1983, 1988) и, уже в постсоветское время, 2 книга (несомненно, сильно преобразованная по сравнению с первоначальным замыслом: История древнего Востока 2004).

174

История древнего Востока 2004: 34–56.

175

История древнего Востока 2004: 42.

176

Опубликовано: Ладынин 2018. В настоящем издании публикуется полный вариант данной статьи, сокращенный при редакционной доработке.

177

Ранович 1950: 10–39 («Изучить эллинизм как историческую эпоху и понять его во всем его своеобразии нельзя без учета того основного факта, что эллинизм – этап в истории античного рабовладельческого общества, что он, следовательно, не представляет какого-то неисповедимого сцепления случайностей, а был исторически необходимым результатом всего предшествующего развития античной Греции с ее специфическими закономерностями рабовладельческого строя жизни» – Ранович 1950: 16; «Рабовладельческое общество в Греции IV в. дошло до предела своего возможного развития и вступило в полосу экономического и политического кризиса, который не мог более быть разрешен в существующих формах общества… Выходом для рабовладельцев могло быть только создание, путем завоевания, более обширного экономического единства, дающего возможность воспроизвести старый процесс развития на более высокой ступени» – Ранович 1950: 23; «…Эллинизм можно расценивать как прогрессивный этап в истории античности, но с существенной оговоркой. В его начальный период были созданы новые формы экономической, политической и духовной жизни… Но изменения, совершившиеся во всех областях жизни в эллинистический период, были недостаточно глубоки, причины, приведшие к кризису эллинских государств, не были преодолены, и эллинизм сам пришел, и довольно быстро, к такому же кризису. Выходом оказалось римское завоевание и переход на новую, еще более высокую ступень» – Ранович 1950: 31); см. также Ранович 1945б; 1949.

178

Зельин 1950; 1953; 1955.

179

См. справедливую оценку такого понимания эллинизма как широкой тенденции советской историографии: Фролов 1999: 418–419.

180

Ковалев 1936: 5–7 (представление об экспансии греков на Восток как о результате «кризиса греческого общества, кризиса рабовладельческой экономики, кризиса полиса», о значении «греческого торгового капитала в колонизации Востока», о широком распространении на эллинистическом Востоке как в городе, так и в деревне рабства, о явлениях IV в. до н. э. в целом как о начале «общего крушения рабовладельческого общества Эгейского района»); 1949: 9 («Эллинизм – это, прежде всего, определенная стадия развития рабовладельческой общественно-экономической формации»; там же С. И. Ковалев выделяет четыре этапа в развитии рабовладельческой формации – древневосточный, греческий, эллинистический и римский; ср. Зельин 1955: 101). В целом о позиции С. И. Ковалева по данной проблеме см.: Крих, Тарасова 2014.

181

Сергеев 1934: 298 («Все аналогии античных хозяйственных форм с капитализмом отпадают сами собой при признании античной (рабовладельческой) формации как определенного этапа в эволюции человеческого общества. В последующем изложении эллинизм рассматривается как последняя фаза греческого рабовладельческого общества»); ср.: Сергеев 1939: 305; 1948: 399 («В истории средиземноморских народов эллинистические государства представляют определенный этап общественного развития»; примечательно, что в изданиях «Истории древней Греции» 1939 и 1948 гг. определение эллинизма менее социологизировано и более расплывчато).

182

Колобова, Глускина 1958: 332 («Термин “эллинизм”, по мнению некоторых ученых, обозначает только проникновение греков и греческой культуры на Восток путем основания многочисленных городов и распространения греческих форм эксплуатации местного населения. Советские ученые, обычно, сохраняя этот условный термин, вкладывают в него другое содержание. Они полагают, что со времени завоеваний Александра и особенно после них начинается новый период развития рабовладельческой формации, отличающий