Ханское правосудие. Очерки истории суда и процесса в тюрко-монгольских государствах: От Чингис-хана до начала XX века - Роман Юлианович Почекаев
* * *
Подводя итоги, можно сделать несколько выводов относительно особенностей процессуального положения правительниц тюрко-монгольских государств. Прежде всего нельзя не отметить, что при формальном соблюдении процедуры разбирательств все рассмотренные случаи судов над бывшими правительницами фактически являлись политическими процессами, целью которых была расправа с соперницами в борьбе за власть.
Во-первых, им предъявлялись довольно стандартные обвинения, связанные с особенностями их статуса и гендерной принадлежности. Во-вторых, гораздо больше внимания, чем в случаях с мужчинами, в рамках расследования и исполнения наказания уделялось тому, чтобы опозорить, унизить обвиняемую. В-третьих, показательная жестокость наказаний, как представляется, преследовала две цели: первая – это месть мужчин-победителей представительницам «слабого пола», не постеснявшимся принять участие в борьбе за власть и даже преуспеть в противостоянии с мужчинами-конкурентами; вторая же, скорее всего, настойчивая рекомендация другим представительницам правящего рода того или иного государства воздерживаться от действий, которые привели их родственниц к столь плачевному концу. Однако, как показал анализ, наказания не достигали цели, и женщины из правящих семейств продолжали активно бороться за власть в различных государствах тюрко-монгольского мира – причем не только в Средневековье, но и в более поздние периоды, которые мы не рассматриваем в рамках данного исследования.
Что же касается судебных рассмотрений, осуществлявшихся ханшами, то они в меньшей степени поддаются систематизации и во многом были связаны с особенностями политической ситуации в том или ином государстве, которая обусловила возможность осуществления правосудия правительницей или влиятельной представительницей правящего рода.
§ 15. Суд после смерти: дело Ахмада Фенакети
Убийство Ахмада Фенакети (Бенакети), происшедшее в Ханбалыке (Пекине) 10 апреля 1282 г., стало весьма значительным событием: ведь жертвой оказался видный сановник хана Хубилая, императора Шицзу, в течение ряда лет бывший фактически всесильным временщиком. Неудивительно, что личность и деятельность Ахмада, а также обстоятельства его убийства нашли отражение в исторических источниках разного происхождения и неоднократно привлекали внимание исследователей (см., например: [Atwood, 2004; Engin, 2019; Franke, 1948]).
Сведения о жизни и смерти Ахмада содержатся, в частности, в «Книге Марко Поло», «Сборнике летописей» персидского государственного деятеля и ученого Рашид ад-Дина, а также в китайской династийной истории «Юань ши» (в последней Ахмаду уделено достаточно много внимания в цзюанях о правлении Хубилая, кроме того, в цзюане 205 приводится его биография). При этом если Рашид ад-Дин дает оценку своего единоверца-мусульманина как жертвы обстоятельств и в целом положительно отзывается о нем, то и Марко Поло, и составители «Юань ши» характеризуют Ахмада крайне негативно – в истории Юань он даже позиционируется как один из трех «подлых министров». Сведения об Ахмаде и процессе над ним можно найти также в сочинении «Дай Юань гурун судури» («История Небесной империи»), составленном уже в XVII в., в эпоху империи Цин. И хотя этот источник имеет гораздо более позднее происхождение, полагаем, что не стоит его игнорировать, потому что, во-первых, он содержит некоторые уточнения по сравнению со сведениями «Юань ши», а во-вторых, отражает преемственность китайской имперской традиции от династии к династии.
В историографии Ахмад и его судьба (в том числе посмертная) неоднократно находят отражение в исследованиях, посвященных хану Хубилаю и его эпохе. Кроме того, есть несколько работ, посвященных непосредственно биографии этого сановника, авторы которых, правда, в большей степени сосредотачиваются на его государственной деятельности, нежели на интересующем нас аспекте.
Казнь Ахмада после смерти стала предметом отдельного рассмотрения в одной из книг А.Г. Юрченко, который, впрочем, основное внимание уделил «реконструкции имперского менталитета» средневековых монголов, а также поиску параллелей, предпочтя собственным выводам обширное цитирование из источников. В результате его освещение указанного события ставит больше вопросов, чем дает ответов.
В данном параграфе предпринимается попытка проанализировать события, связанные с «посмертной казнью» Ахмада Бенакети, в историко-процессуальном аспекте и, как следствие, выявить те причины, которые обусловили столь экстраординарный процесс и приговор. Кроме того, по нашему мнению, до сих пор исследователи старались интерпретировать этот казус исключительно в категориях монгольского имперского права и правосознания, игнорируя процессы интерференции монгольской и китайской правовых систем, имевшие место уже в первые десятилетия правления Хубилая. Соответственно, наша задача – показать, что суд над Ахмадом в значительной степени отражал не только монгольские имперские правовые принципы, но и влияние китайской правовой традиции, для чего мы проследим отношение к подобным преступлениям в памятниках китайского права разных эпох.
Ахмад Фенакети, выходец из Средней Азии[79], в 1260–1270-х годах был советником хана Хубилая, основателя империи Юань в Китае, а в начале 1282 г. был назначен су-пин-чжаном («левым канцлером») [Мэн, 2008, с. 311][80]. Ахмад, нередко злоупотреблявший своей властью и влиянием на хана, имел немало недоброжелателей среди ханских приближенных, поэтому неудивительно, что вскоре после его возвышения против него был составлен заговор. Воспользовавшись отсутствием хана Хубилая в столице империи, заговорщики вызвали Ахмада во дворец как бы от имени Чингкима – ханского сына и наследника, а когда Ахмад явился, убили его [Книга…, 1997, с. 252–255; Рашид ад-Дин, 1960, с. 187–190].
Вернувшийся вскоре в столицу Хубилай немедленно приказал провести следствие и схватить убийц, что и произошло: уже 1 мая 1282 г. заговорщики были схвачены и, признавшись в совершенном преступлении после допросов и пыток, казнены [Анналы…, 2019, с. 398]. Однако один из убийц, Ван Чжу, перед смертью «открыл на Ахомая многие подозрения» [История…, 2011, с. 154]. Кроме того, и ряд недругов Ахмада после его смерти также осмелели и сообщили хану о его многочисленных злоупотреблениях. В итоге следствие по поводу убийства сановника превратилось в расследование его собственных преступлений [Мэн, 2008, с. 314; Россаби, 2009, с. 286; Ma, 2013, р. 66].
Итак, 10 мая Хубилай поручил одному из своих ближайших советников по имени Хархасун провести расследование деяний Ахмада, предоставив ему широчайшие полномочия[81]. Результаты расследования, о которых Хархасун постоянно докладывал хану, привели к многочисленным отставкам и привлечению к ответственности ставленников Ахмада из числа его родственников и приверженцев. Так, уже 24 мая был снят со своих постов целый ряд военачальников из числа бывших подчиненных Ахмада, а 4 июня лишились должностей 133 чиновника, получившие их от покойного канцлера за взятки. 7 июня была проведена ревизия в столичных и региональных хранилищах, в результате которой еще 581 чиновник был уволен, а некоторые и казнены. Ряд ведомств, созданных во время пребывания Ахмада у власти, был упразднен. 17 июня началось описание и изъятие в казну имущества самого Ахмада и членов его многочисленного семейства. 12 июля расследование коснулось и высших сановников империи: из тех 204, которые получили должности от своего покровителя, только 33 сохранили их [Анналы…, 2019, с. 399–405]. Лишились должностей также многие представители канцелярии, скрывавшие нарушения, допущенные Ахмадом, и, что интересно, члены Академии, восхвалявшие его заслуги. В то же время многие из смещенных самим покойным канцлером вновь получили возможность занять свои посты [История…, 2011, с. 155–156; In the service…,
