Златая цепь на дубе том - Акунин Борис Чхартишвили Григорий Шалвович
С этого момент Александр стал первым среди монархов континентальной Европы, а его страна — главнейшей европейской державой. Вскоре сложилась геополитическая ситуация, в которой соперничали «владычица морей»
Британия и «владычица суши» Россия. Этому способствовало еще и то, что островное королевство отказалось участвовать в Священном Союзе, своего рода монархическом интернационале, созданном по инициативе царя. Либералы называли ультраконсервативный альянс трех государей (российского, австрийского и прусского) «заговором правителей против народов». У Священного Союза была двойная цель: во-первых, избежать новых войн; во-вторых, уберечь континент от «революционной заразы», которая опустошила Европу недавними побоищами. Впоследствии к союзу присоединились и другие монархи.
К этому времени Александр, пройдя тот же путь, что Екатерина, полностью разочаровался в свободах, проникся истовой религиозностью и свято уверовал в спасительность абсолютизма: только государь по вдохновению Свыше может решить, когда придет время предоставить народу те или иные свободы.
Совместными усилиями монархи Священного Союза подавили революции в Пьемонтском и Неаполитанском королевствах, в Испании. В германских землях и во Франции хватило полицейских мер. В России же на смену довоенным прогрессивным реформам пришли реформы реакционные.
Спасение от разрушительных идей Александру виделось в религии, ибо она опирается не на гордую мысль, а на смирение, не на знание, а на веру. Образование и религия были отданы под управление одного и того же министерства, причем первая сфера попала в подчиненное положение ко второй. Установилась жесткая цензура, на университеты обрушились гонения. Современники печально шутили, что эпоха Просвещения сменилась эпохой Затемнения.
А кроме того Александр увлекся новым проектом: уподобить страну военной организации, ибо идеальней порядка, чем в армии, не существует. Крестьян начали массово записывать в «военные поселенцы». Часть времени в этих полуселах-полулагерях отводилась полевым работам, часть — воинскому обучению, и каждый шаг поселенцев находился под надзором начальства. Управлял этим прообразом ГУЛАГа граф Аракчеев.
Однако в российской жизни как раз в этот период появляется новый фактор: начинается формироваться Общество. Когда я пишу это слово с большой буквы, в виду имеется та часть населения, которая обладает собственным мнением, часто отличным от государственной идеологии. Генезис Общества был естественным следствием вольностей, которые полвека назад предоставила дворянству Екатерина. В 1820-е годы российское Общество пока еще целиком дворянское. Самой решительной его частью были люди военные. В их среде и зародилось сопротивление. Раздражение против царя и его нового реакционного курса все время усиливалось. В конце концов оно привело к составлению заговора, участники которого были готовы к самым радикальным мерам.
В декабре 1825 года после смерти Александра наверху произошла сумятица. Вдруг выяснилось, что очевидный наследник, следующий по старшинству брат Константин Павлович, править не желает, а царем станет Николай Павлович, очень непопулярный в гвардии. Этим замешательством и воспользовались заговорщики, попытавшиеся устроить военный переворот в Петербурге. По своей форме мятеж был похож на предшествующие гвардейские путчи, но было и кардинальное отличие: «декабристы» не поддерживали никакого претендента на престол, они собирались установить республику.
Восстание так потрясло нового императора, что установившийся после этого режим не мог не стать репрессивным.
При Николае I (1825–1855) российское самодержавие достигло пика своего могущества. Во внешних отношениях оно всячески старалось сохранить и даже усилить свои позиции в Европе, а также вело захватнические войны; внутри страны беспрестанно «закручивало гайки», пытаясь затормозить общественные процессы. И повсюду — как на международном уровне, так и в собственной стране потерпело неудачу. К концу тридцатилетнего николаевского царствования империя понесла поражение и в борьбе за мировое первенство, и во внутренней политике.
Успешней всего — до поры до времени — дела шли на южном направлении, где Россия продолжала расширять свои владения за счет слабых соседей. В 1826–1828 гг. без особенного труда одержала победу над Персией, присоединив Армению и Нахичевань. В 1828–1829 гг. снова повоевали с Турцией, за которой к этому времени утвердилось прозвище «европейского больного». Правда, здесь победа далась намного трудней, но трофеем стало всё восточное побережье Черного моря.
Очень тяжело давалось завоевание Кавказа. Формально эти горные края, населенные воинственными, свободолюбивыми народами, уже принадлежали России, но Дагестан, Чечня, Адыгея покоряться не желали, оказывали отчаянное сопротивление, и колониальная война растянулась на десятилетия, причем при Николае, несмотря на огромные затраты, справиться с этой задачей российское правительство так и не смогло.
На западном, европейском направлении дела у империи шли негладко. Всесилие Священного Союза дало трещину в 1830 году, когда по Европе прокатилась волна революций. Во Франции рухнула власть Бурбонов, и новый король Луи-Филипп стал ориентироваться на главного соперника России — Англию. Бельгийскую революцию Николай собирался подавить силой штыков, но этому помешало польское восстание, переросшее в большую освободительную войну. Силы были неравны, и в конце концов царские войска разгромили повстанцев, восстановив контроль над Польшей. В 1833 году три монархии — Россия, Австрия и Пруссия — создали на смену Священному Союзу новый ультраконсервативный альянс, которым фактически руководил русский император. Три державы объявили себя «ответственными за порядок» в Европе, а Николай еще и провозгласил себя гарантом мира на Балканах. В эту пору Россию стали называть «жандармом Европы». Продлилось это не вполне лестное лидерство пятнадцать лет — до новой революционной волны, захлестнувшей Европу в 1848 году.
Свою жандармскую миссию Россия выполнила: помогла австрийскому правительству подавить венгерское восстание. Но эта демонстрация силы побудила Англию и Францию заключить военный союз, направленный против российского влияния. С этого момента политическая конфронтация «сверхдержав» перешла в стадию, которая рано или поздно должна была закончиться войной. Пока соперничество Лондона и Петербурга шло по сценарию «кто сильнее — кит или слон?» (Англия была сильна на море, Россия на суше), вражда ограничивалась дипломатическими интригами и отдельными стычками, но в 1852 году французским императором стал Наполеон III и начал быстро наращивать сухопутную армию. Вооруженное столкновение стало неизбежным.
Причиной его стал так называемый «Восточный вопрос». В переводе с дипломатического языка на практический он сводился к следующему: какая из держав с наибольшей выгодой воспользуется ослаблением Османской империи?
Петербург вел себя напористо. По российскотурецкому договору 1833 года царь получил право блокировать проливы для судов любых третьих стран. Таким образом Россия не просто осуществила давнюю мечту о свободном выходе в Средиземное море, но и получила ключ от этой двери. Турция же фактически утрачивала суверенитет над собственными водами и превращалась в российского сателлита. Ни Англия, ни Франция, ни Австрия, имевшая собственные виды на Балканский полуостров, смириться с этим не могли.
Получая обещания помощи из Парижа и Лондона, осмелела и Турция. Когда в начале 1853 года Россия потребовала от Стамбула отдать под покровительство царя всех православных, проживающих на турецких территориях (примерно треть населения Османской империи), да еще заключить тайный союз против Франции, султан ультиматума не принял. После бесплодных переговоров, в ходе которых антироссийские силы в Европе всё больше консолидировались, началась война — вначале двухсторонняя, русско-турецкая. Но после того как царские войска не сумели взять крепость Силистрия и оказалось, что русский медведь не столь уж грозен, к Турции присоединились Англия с Францией. Конфликт вышел на общеевропейский уровень. Австрия и Пруссия, недавние союзницы Николая, объявили о солидарности с Лондоном и Парижем. «Жандарм Европы» остался в одиночестве.
