Златая цепь на дубе том - Акунин Борис Чхартишвили Григорий Шалвович
Проект конституции был составлен — и забракован, как и сама идея ограничения самодержавия. Слишком велики были риски. Решили, что безопасней будет сохранять все рычаги власти в руках главного реформатора, то есть пошли традиционным путем «просвещенного абсолютизма».
Та же участь ждала и проект об отмене крепостничества. Царь записал в дневнике: «К стыду России рабство еще в ней существует. Не нужно, я думаю, описывать, сколь желательно, чтобы оное прекратилось. Но, однако же, должно признаться, сие трудно и опасно исполнить, особливо если не исподволь за оное приняться». Ограничились намерением «понемногу подготавливать умы» к отмене крепостного права.
С составлением нового законодательства, которое заменило бы хаотичное нагромождение прежних высочайших указов, тоже не вышло: взялись за чистку авгиевых конюшен — и не довели дело до конца, ибо вскоре начались большие войны и стало не до того.
Что же в результате сделали «молодые реформаторы»?
Намного меньше, чем намеревались, и всё же немало.
Царь запретил продажу людей в балтийских губерниях, рассчитывая продемонстрировать остальному дворянству, что ничего страшного при этом не произойдет, и разрешил помещикам отпускать крепостных на волю. Надежда была на то, что хороший пример окажется заразительным (не оказался).
Были сделаны первые шаги по развитию образования — появилось министерство народного просвещения, которое стало открывать гимназии, школы, педагогические институты. Возникли три новых университета: Санкт-Петербургский, Харьковский и Казанский.
Самое важное, пожалуй, произошло в сфере гуманности. Александр запретил пытки и резко сократил применение физических наказаний. Вообще произошло заметное смягчение нравов, отменились павловские строгости, исчезла атмосфера страха и раболепства. В александровское царствование пускай не у всего народа, но хотя бы в высшей его прослойке зародилось и стало быстро развиваться представление о чувстве собственного достоинства — процесс весьма продуктивный для общества и культуры, но чреватый опасностями для самодержавия.
Война с Францией (1805–1807)
Идеалистический период царствования закончился не по внутренним, а по внешним причинам. Взойдя на престол, Александр заявил: «Если я подниму оружие, то это единственно для обороны от нападения, для защиты моих народов или жертв честолюбия, опасного для спокойствия Европы. Я никогда не приму участия во внутренних раздорах, которые будут волновать другие государства».
Но в 1804 году ситуация изменилась. Наполеон провозгласил себя императором и начал готовиться к вторжению в Англию. Александр оказался перед выбором: или пассивно наблюдать, как Франция покоряет всю Европу — или вмешаться.
Россия будто спохватилась, что она — империя, и пошла по второму пути.
Заключили союзный договор с Англией, Австрией, Швецией и Королевством Обеих Сицилий. Рассчитывали привлечь к коалиции и Пруссию.
Пока готовились, пока из далекой России маршировали полки, Наполеон ударил первым. В октябре 1805 года под Ульмом он уничтожил австрийскую армию генерала Мака. Еще через месяц, под Аустерлицем, состоялась «Битва трех императоров» (французского, российского и австрийского). Победа Наполеона была сокрушительной. Австрия немедленно капитулировала, у Англии сухопутных войск было мало, и Россия осталась один на один с лучшей армией и лучшим полководцем мира.
В 1806 году в войну с опозданием вступила Пруссия, но и ее Бонапарт быстро разгромил. Русская армия допятилась до самых границ империи, в июне 1807 года потерпела поражение в битве под восточнопрусским Фридландом. Перед угрозой французского вторжения Александру пришлось просить мира. Он был заключен тогда же, в июне.
России пришлось присоединиться к антианглийской континентальной блокаде и согласиться на восстановление польского государства: великого герцогства Варшавского. Было ясно, что при необходимости этот французский сателлит станет плацдармом для нападения на Россию.
Аракчеев
Тяжкие проблемы военного времени побудили царя перейти от идеалистических реформ к жизненно необходимым. Главнейшей из них было обновление вооруженных сил, которые, как показала проигранная война, находились в неважном состоянии.
Основным помощником императора здесь стал Алексей Андреевич Аракчеев (1769–1834), которого Александр знал с детства. Этого исправного службиста очень ценил император Павел. Пригодился Аракчеев и Александру, да так, что оставался правой рукой царя при всех дальнейших поворотах политики. Самым ценным достоинством графа Аракчеева была абсолютная преданность. Его не любили, а то и люто ненавидели все кроме государя — впрочем Аракчеев никому кроме царя понравиться и не стремился.
В полководцы Алексей Андреевич не рвался, он был не воином, а администратором, но свое дело знал хорошо. За пятилетие, предшествовавшее грозе 1812 года, он успел очень многое: наладил интендантскую и госпитальную службу, подготовил базы снабжения, поставил на вооружение новые ружья и привел в порядок артиллерийский парк.
Первоочередное значение придавалось численному росту армии. Накануне войны было несколько мобилизаций. Новобранцев спешно распределяли по рекрутским депо, обучали, рассылали по полкам.
К началу войны полевая, то есть действующая армия насчитывала 365 тысяч пехотинцев, 76 тысяч кавалеристов и 40 тысяч артиллеристов при 1600 орудиях — не считая иррегулярных боевых частей (казачьей и «инородческой» конницы). То, что в 1812 году русская армия оказалась в гораздо лучшем состоянии, чем была в 1805 — в первую очередь заслуга Аракчеева.
Сперанский
Однако реформа армии была бы невозможна без должного финансирования. Если в начале александровского правления на армию тратилось 35 миллионов рублей в год, то в 1810 году эта статья бюджета выросла до 147 миллионов. Деньги в казне появились благодаря деятельности другого царского помощника — Михаила Михайловича Сперанского (1771–1839).
Как и Аракчеев, он был неаристократического происхождения и выбился наверх исключительно благодаря своим незаурядным способностям. Познакомившись и пообщавшись со Сперанским, Наполеон шутливо сказал Александру: «Не угодно ли вам, сир, уступить мне этого человека в обмен на какое-нибудь королевство?»
Звездный час для Михаила Михайловича наступил в 1806 году, в период, когда Александр всерьез засомневался в правильности своего курса и стал разочаровываться в соратниках по Негласному Комитету. Однажды, когда министр был болен, Сперанский попал вместо него на личный доклад к царю и произвел огромное впечатление деловитостью, ясностью и конкретностью предлагаемых им мер. С тех пор император его от себя не отпускал.
В 1808 году Сперанский начал осуществлять большую административную реформу.
Был учрежден Государственный Совет — высший совещательно-рекомендационный орган при государе. Его членами были все министры, а председатель Комитета министров скоро стал и председателем Государственного Совета. При Совете учреждалась Государственная канцелярия, которой руководил статс-секретарь, главный бюрократ империи. Эту должность занял сам Сперанский.
По новым правилам чиновничью карьеру мог сделать только человек с высшим образованием, и это обеспечило невиданный приток студентов в университеты. Качество государственного аппарата с этого времени заметно повышается.
Сперанский провел санацию бюджета: привел расходную часть в соответствие доходной и начал бороться с инфляцией — сокращать выпуск бумажных денег и проводить показательные сожжения необеспеченных купюр. Новые печатались только под твердые гарантии — например, под залог государственного имущества.
Однако незадолго до войны Александр расстался с этим ценным сотрудником, сказав, что лишается своей правой руки. Объяснялось это решение тем, что увлеченность главного государственного администратора гражданскими реформами в преддверии неминуемого нашествия была несвоевременной. Все усилия следовало сосредоточить в той сфере, которой ведал Аракчеев — военной.
