Как мы меняем мир - Стефан Кляйн
Первый режим, напротив, больше похож на сон. Хотя мы бодрствуем, сенсорное восприятие сильно ограничено или полностью отключено, внимание перемещается во внутренний мир идей и мечтаний, воспоминаний и обрывков мыслей. В этом режиме логическая убедительность не важна. Ум не направлен на конкретную цель, он движется извилистым путем. Внимание освещает широкий интеллектуальный ландшафт, как прожектор в режиме дальнего света, но не выделяет какой-либо объект. Со стимулом связаны отдаленные воспоминания из прошлого. В первом режиме человек, чьи родители водили белый Volkswagen много десятилетий назад, связывает ключевое слово «белый» со словом «жук»[109].
В любом случае мышление в первом режиме содержит больше образов и чувств, чем слов. Одно из самых прекрасных описаний переживаний в этом состоянии принадлежит Альберту Эйнштейну. «Кажется, что язык не играет роли в моем мышлении», – признался Эйнштейн в письме французскому математику Жаку Адамару. Скорее, он развивал свои идеи внутренним взором. Эйнштейн описал свои идеи как поток «знаков и более или менее четких образов, которые можно повторять и комбинировать по желанию». Кроме того, он считал источником своего вдохновения мышечные сокращения. Эйнштейн думал не только своим мозгом, но и своим телом. Он был убежден, что большинство процессов, ведущих к знанию, должны оставаться бессознательными, потому что полное осознание никогда не может быть достигнуто.
Что отличает теорию о двух режимах от других объяснений творчества: она гораздо больше, чем просто теория. Эти режимы не могут быть привязаны к субъективному опыту, который колеблется между активной деятельностью и мечтаниями, логикой и интуицией. Первый и второй режимы можно измерить объективно.
Нужно, однако, иметь в виду, что эти процессы никоим образом не соответствуют популярной идее о том, что логическое и творческое мышление распределяются между двумя половинами головного мозга. Теория о том, что холодный разум якобы находится в левом полушарии, а творчество и интуиция – в правом, восходит к 1960-м годам. В то время было принято людям с тяжелой формой эпилепсии перерезать нервные пути между двумя половинами мозга. После операции пациенты по-разному реагировали на слова, в зависимости от полушария, которым они их обрабатывали: правая часть отдельных половин мозга оказалась более ассоциативной, чем левая. Из этого интересного наблюдения за людьми после операции возникла настоящая мифология, которая пыталась разделить не только полушария мозга на творчески и логически действующие, но и людей на право- и левополушарных, подобно тому, как существуют правши и левши. Некоторые ученые обладают талантом рассказывать очень убедительно, и авторы справочников, составители психологических тестов и даже менеджеры по персоналу с энтузиазмом восприняли это эту идею. Они утверждали, что люди делятся на аналитически и креативно мыслящих, в зависимости от того, какая половина мозга доминирует. В результате якобы установившегося баланса сил под черепом способности к творчеству и острая, как бритва, логика противостоят друг другу и неравномерно распределяются между людьми – один человек не может обладать и тем, и другим.
Но такие рассказы несостоятельны. Гипотеза о том, что одни здоровые люди преимущественно думают левым полушарием, а другие – правым, опровергнута благодаря современным исследованиям мозга. С помощью магнитно-резонансной томографии ученые теперь могут измерять активность мозга, когда человек думает, воспринимает и чувствует. Когда в 2013 году американские нейробиологи проанализировали такие снимки более тысячи людей всех возрастов, они не обнаружили асимметрии, которая позволила бы сделать какие-либо выводы о личности[110]. Любой человек с неповрежденным мозгом в равной степени использует оба полушария.
Дело в том, что мозг работает совсем не так, как машина. В автомобильном двигателе для каждой функции предусмотрен определенный компонент: свеча зажигания вызывает искру, коленчатый вал передает движение поршня, а выхлопная труба выпускает газы. В голове же нет таких специальных компонентов для радости, любви, боли, искусства или логики.
Скорее, мозг работает как футбольная команда, в которой у всех участников разные задачи, меняющиеся в зависимости от игровой ситуации. Защитники также активны в атаке, а нападающие занимают свои позиции при защите угла или контратаке соперника. Вы можете определить, атакует команда или защищается, не по тому, кто из ее игроков владеет мячом, а по тому, как команда играет вместе.
Таким же образом центры мозга работают вместе по-разному, в зависимости от решаемой задачи. Думает ли человек, смотрит на картинку, запоминает шаги танца, чувствует эмоции – магнитно-резонансная томография его головы всегда показывает характерные изображения, в которых активные центры мозга выглядят как ячейки в сети.
В этих изображениях выявляются два рабочих состояния. Во втором режиме – при целенаправленном, сознательном, логическом мышлении, которое подготавливает действия и дает команды для их выполнения, – области мозга соединяются между собой, образуя характерный рисунок, называемый исполнительной сетью. Она исходит из узлов в обоих полушариях по бокам над лбом[111]. В первом режиме – направленном внутрь, в основном бессознательном и ассоциативном типе отражения – активность отмечается вдоль оси, которая проходит от так называемого третьего глаза в середине лба к центру затылка. Полученное в результате изображение на английском языке называется «Сеть в режиме по умолчанию» (Default Mode Network); в немецком языке используется термин «сеть сознания» (Bewusstseinsnetzwerk).
Когда в 2000 году американский невролог Маркус Райхл обнаружил сеть сознания, он предположил, что это просто неработающая программа. Он считал, что первый режим вступает в игру, когда мозгу больше нечем заняться. Только спустя почти два десятилетия исследований были установлены истинные отношения: первый режим связывает творческое мышление и восприятие.
В конце концов, видеть означает гораздо больше, чем воспринимать мир глазами, и когда мы слышим, мы не ограничиваемся улавливанием звуков. Как уже было сказано в предыдущей главе, воспринимать – значит изобретать. Образы, которые мы видим, звуки, которые мы слышим, возникают в нашей голове. Только на втором этапе мы сравниваем эти гипотезы с информацией об окружающей среде, предоставляемой глазами и ушами. Последовательность соответствует творческому процессу: сначала возникают идеи, затем проверяется их полезность.
Очевидно, нам нужно погрузиться в свой внутренний мир, чтобы постоянно получать новые представления о том, что происходит вокруг нас. В любом случае наше бодрствование наполнено творческими мечтами. Каждый день мы проводим добрую десятую часть времени с закрытыми глазами, не замечая этого. Потому что мы моргаем до двадцати раз
