Беженцы - Боб Мур
Временное соглашение 1936 года
В феврале 1936 года Лига Наций назначила сэра Нила Малкольма, отставного британского генерала, Верховным комиссаром по делам беженцев из Германии. Малкольм находился в еще более слабом положении и был менее предан этой задаче, чем его предшественник Макдональд. Будучи председателем межсоюзнической военной комиссии в Германии после Первой мировой войны, Малкольм имел хорошие контакты с немецкой аристократией и высокопоставленными военными, хотя и не говорил по-немецки. Тем не менее он был совершенно неопытен в вопросах беженцев, но это была не единственная причина для претензий в его адрес. По словам Майрона Тейлора, представителя США на конференции в Эвиане, Малкольм
выполняет работу Комиссии Лиги в то время, которое он может освободить от своих обязанностей главы Компании Северного Борнео <…> Главное достоинство сэра Нила в том, что он беспрекословно подчиняется приказам британского Министерства иностранных дел и секретариата Лиги и даже не пытается действовать самостоятельно.
Сразу же после вступления в должность Верховного комиссара в феврале 1936 года Малкольм приступил к организации конференции, которая в итоге состоялась в Женеве 2–4 июля 1936 года. По ее итогам было объявлено о «Временном соглашении о статусе беженцев из Германии», которое гарантировало им некоторые основные права, предоставленные русским беженцам за много лет до этого. В документе, вступившем в силу 4 августа 1936 года, под термином «беженец из Германии» понималось «любое лицо, которое было поселено в этой стране, не имеет иного гражданства, кроме немецкого, и в отношении которого установлено, что юридически или фактически оно не пользуется защитой правительства рейха». Таким образом, евреи польской национальности, проживавшие в Германии на протяжении десятилетий, были лишены защиты (речь идет о германоязычных евреях, родившихся на территории Германской империи, которая после 1918 года была включена в состав Польши, и по месту рождения получившие польские паспорта, а также о детях этих евреев. Они не знали польского языка и переселялись вглубь Германии, которую считали своей родиной. – Примеч. ред.). В соответствии с соглашением Хаавара беженцы из Германии должны были получить удостоверение личности, действительное обычно в течение одного года (с возможностью продления еще на шесть месяцев), которое позволяло им выезжать за границу и возвращаться в страну, где было выдано удостоверение личности. Однако такое удостоверение выдавалось только лицам, «законно проживающим» в соответствующей стране на дату вступления в силу Соглашения. В качестве переходной меры удостоверение личности могло быть выдано и беженцам, нелегально проживающим в стране, если они сообщали о себе властям в течение определенного срока, «который будет определен соответствующим правительством». На практике интерпретация Временного соглашения национальными властями лишь облегчила положение тех, кто успел покинуть Германию сравнительно рано, но не отменила механизм, продолжавший способствовать нелегальной иммиграции. Это отвечало требованиям большинства правительств. Они были готовы решать проблемы беженцев, уже находящихся в их странах, но не хотели давать никаких гарантий в отношении будущих прибытий, поскольку конечного предела потенциальной европейской проблемы беженцев не существовало.
В соответствии с Соглашением высылка беженцев запрещалась, «если только такие меры не продиктованы соображениями национальной безопасности или общественного порядка». В случаях, когда беженцу, находящемуся под защитой международного соглашения, сообщали, что он должен покинуть страну, ему предоставлялся «подходящий период» для принятия необходимых мер. При определенных условиях беженцы могли быть даже высланы обратно в Германию: например, если «они были предупреждены и отказались принять необходимые меры, чтобы отправиться в другую страну или воспользоваться мерами, принятыми для них с этой целью». Соглашение не содержало положений, касающихся выдачи разрешений на работу или социального обеспечения и помощи. Поскольку эти вопросы были включены в конвенцию 1933 года о беженцах из России, тот факт, что такие фундаментальные вопросы были оставлены без внимания, показывает, насколько ограниченным был международный консенсус в отношении проблемы беженцев. Правительство Чехословакии, соответственно, отказалось подписать Соглашение, утверждая, что местная практика предоставления убежища более благоприятна для беженцев. Временное соглашение подписали восемь государств: Бельгия, Дания, Франция, Великобритания, Норвегия, Нидерланды, Испания и Швейцария.
Соглашение ни в коей мере не отвечало требованиям организаций по оказанию помощи беженцам. Представитель «Джойнт» раскритиковал документ как слишком расплывчатый, «излишне осторожный» и «нуждающийся в уточнении». Такие термины, как «законно проживающий на их территории» или «подходящий период», не были точно определены и, следовательно, могли быть истолкованы в ущерб беженцу. Подчеркивание того, что сертификат «не должен противоречить какому-либо закону или постановлению, регулирующему надзор за иностранцами», ослабляло воздействие соглашения, и, читая между строк, можно было понять, как обойти его положения.
Организации беженцев, такие как Центральный союз немецкой эмиграции (Zentralvereinigung der deutschen Emigranten), объединяющий немецких беженцев, независимо от того, покинули ли они страну из-за политических или расовых преследований, обратились с просьбой об амнистии для всех тех, кто был выслан из страны убежища и в настоящее время проживает там нелегально. Союз предложил создать консультативную комиссию, в которой были бы представлены организации беженцев и которая определяла бы, следует ли рассматривать данное лицо в качестве беженца. Кроме того, беженцы должны были получить эффективную защиту от репатриации в Германию и право обжаловать свою возможную высылку в другую страну. Международная конференция за право убежища, организованная в Париже в июне 1936 года, даже потребовала, чтобы беженцы были свободны в выборе места жительства и способа заработка.
Оценка этого соглашения немецкой стороной, как ни удивительно, была пренебрежительной. Министерство иностранных дел Германии полагало, что их представители в Женеве добились пропагандистского успеха, не принеся никаких жертв ни в отношении рынка труда, ни в финансовых или экономических вопросах. Это Соглашение не имело таких далеко
