Биология в фокусе. Естественные отделения университетов Российской империи (1830–1900) - Екатерина Юрьевна Жарова

медико-хирургическая академия, чье имущество было передано Университету святого Владимира. В том числе экспонаты зоологического кабинета, а также предметы, послужившие основой для сравнительно-анатомического (зоотомического) кабинета. Сразу после этого события в 1843 г. в Киев приехал новый профессор зоологии, К. Ф. Кесслер, который проработал в университете двадцать лет и активно участвовал в развитии зоологического кабинета. Особенно активно он изучал местную фауну, что позволило создать коллекции украинских животных. Он же положил начало зоологической лаборатории при кабинете: был приобретен микроскоп Гартнака и другие более мелкие инструменты для проведения исследовательских работ. Как и в случае с ботаническим кабинетом, отчеты университета не содержат сведений о наличии микроскопов.

Анализ данных по составу учебно-вспомогательных учреждений говорит о том, что университеты имели неравномерную базу[791]. Среди зоологических кабинетов безусловно лидирующую позицию занимал Зоологический музей Московского университета, в котором насчитывалось 66 350 экспонатов, вторым был музей Университета святого Владимира с 38 455 экспонатами, в остальных университетах число экспонатов было около 1000. Ботанический кабинет Харьковского университета насчитывал 54 657 видов растений благодаря интенсивной деятельности В. М. Черняева, однако точное количество растений гербария Московского университета указано в соответствии с отчетами, в которых часть коллекций не была описана и разобрана и поэтому лежала в связках. Сколько именно растений было в связках, в отчетах не указано, поэтому лидерство Харьковского университета по количеству гербарных растений в данном случае достаточно условное. Такое же условное количество растений гербария Дерптского университета, в отчетах которого указаны лишь коллекции алтайской и кавказской флоры без указания количества видов растений, которое приводится по данным Г. М. Вилькома[792]. Самые малочисленные гербарии были в Петербургском и Казанском университетах.

Накопительный этап развития кабинетов подходил к концу, и важное значение имело не количество экспонатов и сухих растений, а возможности организации исследований и практических занятий, связанные с помещениями и лабораторным оборудованием. Многие университеты испытывали трудности как с тем, так и с другим, однако небольшое число студентов позволяло организовывать работу в имеющихся условиях. Данные университетских отчетов 1850‑х гг. говорят о том, что многие ботанические и зоологические кабинеты имели по крайней мере по одному микроскопу, хотя для полноценной работы это не могло быть достаточным. К концу 1850‑х гг. в некоторых университетах сформировались не только зоологические, но и зоотомические кабинеты (Москва, Казань, Харьков), в некоторых университетах зоологические кабинеты имели зоотомические части (Петербург, Киев). Среди ботанических кабинетов наиболее развитым был кабинет Петербургского университета. Именно в этом университете и в ботаническом, и в зоологическом кабинетах были микроскопы, однако в целом ситуация с наличием оптической техники в университетах была патовой. Сложным было и состояние помещений некоторых кабинетов, которым уже тогда требовалось расширение (Дерпт, Харьков). Но отсутствие долгосрочной политики планирования как в министерстве, так и в самих университетах привело к тому, что в 1860‑е гг., когда естественные факультеты стали местом притяжения студентов, практические занятия, несмотря на тенденции к их активному проведению, проводить было негде и не на чем, а новому поколению профессоров пришлось создавать лабораторную базу фактически с нуля.

Количество видов растений/экспонатов зоологических кабинетов к 1 января 1857 г.

Немногим лучше складывалась ситуация с химическими лабораториями. Лаборатория Московского университета, как и многие другие здания в Москве, не пережила пожара 1812 г. Новое помещение химическая лаборатория получила только в начале 1820‑х гг. в нижнем этаже так называемого больничного корпуса университета[793]. Расположение лаборатории на первом и подвальном этажах имело следствиями нехватку света и сырость, поэтому новый профессор химии Р. Г. Гейман ходатайствовал о постройке специального здания для лаборатории, которое было закончено в 1838 г. Практические занятия там проходили только для студентов четвертого курса, они состояли «в производстве химических опытов и разложения, по 3 часа в неделю»[794]. Эта лаборатория, которую критиковали в начале 1860‑х гг. за отсутствие достаточного числа мест для всех студентов[795], тем не менее была довольно передовой двадцатью годами ранее. Но ситуация со временем усугублялась, и в конце концов имевшегося помещения лаборатории оказалось недостаточно. Профессор В. В. Марковников, пришедший в университет в 1873 г., был вынужден приспосабливаться к условиям химической лаборатории. Он понимал, что требуется строительство нового здания. Поиск денег на здание химической лаборатории занял несколько лет, еще несколько лет шли строительство, а затем переделка здания. Оно было введено в эксплуатацию только в конце 1890‑х гг.

В Харькове лаборатория, судя по всему, появилась сразу после открытия университета, однако находилась она не в лучшем состоянии. После нескольких переездов в начале 1850‑х гг. лаборатория разместилась в нижнем этаже главного университетского здания[796]. В 1840‑е гг. практические занятия там проходили для студентов третьего курса естественного отделения и состояли в качественном анализе по два часа в неделю[797], в конце 1850‑х гг. ситуация была такой же[798]. При этом лаборатория испытывала трудности с помещением, так как изначально оно не было приспособлено для химических опытов. Позже, в 1870 г., профессора Н. Н. Бекетов и Ф. М. Гарнич-Гарницкий писали в Совет Харьковского университета: «Неоднократно было заявляемо нами факультету о тесноте и неудобстве помещения химической лаборатории. В одном из таких донесений представлена была факультету необходимость надстройки второго этажа над зданием существующим. Факультет, со своей стороны, признав настоящую потребность в расширении помещения лаборатории, ходатайствовал об исполнении означенной постройки, которая, однако, не могла быть выполнена по недостатку средств. В настоящее время для того, чтобы сколько-нибудь удовлетворить потребности лаборатории, отгораживается часть коридора, прилегающая к ней»[799]. Коридор к лаборатории присоединили, однако это не помогло в полной мере справиться с проблемами. Все это происходило в университете, где существовало единственное в России физико-химическое отделение, выпускавшее специалистов-химиков.

Химическая лаборатория Университета святого Владимира в Киеве, наладившая практические занятия со студентами (до 22 человек) только к концу 1840‑х гг., уже с первых дней ощущала нехватку места. Проблема значительно усугубилась в 1857–1858 гг.[800] С этого времени профессора химии прикладывали усилия, чтобы добиться расширения лаборатории, однако в итоге пришли к выводу, что для удовлетворения ее потребностей лучшим решением будет постройка отдельного здания, которое было завершено в 1873 г.

В еще более плачевном состоянии находилась лаборатория Петербургского университета, в которой не было условий для практических занятий. Профессор неорганической химии Д. И. Менделеев после возвращения из Германии добился передачи нового, более просторного помещения, однако и оно вмещало только пятьдесят практикантов[801]. Единственным выходом, по мнению Менделеева, было возведение нового здания, однако в условиях