Антропология и современность - Франц Боас
Для дифференциации типа потребовалось несколько процессов. Один из них – изоляция, которая вместе с последующим кровосмешением способствовала развитию локальных, специализированных форм. Вторым был контакт – постоянное смешение различных типов путем скрещивания. Явление, чью универсальность и важность Боас никогда не упускал возможности подчеркнуть. Однако в этой связи его восхищала прежде всего гипотеза, согласно которой человек представляет собой одомашненное животное, отличающееся нестабильностью типа и изменчивостью формы, присущими всем одомашненным видам.
Впервые она была высказана в статье, опубликованной Боасом в 1894 году, но в дальнейшем была доработана в первом издании книги «Разум первобытного человека», где Боас утверждает: «Данная точка зрения – то есть та, согласно которой человеческую расу в ее цивилизованных формах следует сравнивать не с формами диких, а скорее одомашненных животных, – представляется мне весьма важной…». Тот факт, что фраза «в ее цивилизованных формах» не требует особого выделения, становится ясным, когда далее в том же предложении мы читаем: «…подробное изучение условий, в которых пребывают различные расы, позволяет предположить, что <…> изменения, сопутствующие одомашниванию, произошли даже среди самых примитивных типов людей практически во всем мире». Притом что первая часть оригинального высказывания осталась неизменной, это утверждение представляет этап в развитии мысли Боаса и отражает любопытную перемену в его позиции по сравнению с 1894 годом.
Боас впервые обратил внимание на важность феномена одомашнивания благодаря трудам Ранке и Хана, а позднее он с большим интересом следил за работой Ойгена Фишера и Клатта в данном направлении. Поразительно, что проблема, касающаяся низших форм, так мало занимала американских биологов. Следует также отметить, что большинство физических антропологов в Америке полностью игнорировали ее значение в своих исследованиях происхождения расы и дифференциации расовых типов.
Боас застал подъем расистского движения, за которым следил с растущей тревогой, когда оно достигло своей кульминации и легло в основу философии нацистской партии в Германии. Он с самого начала был в первых рядах тех, кто боролся с расизмом, и противостоял ему всеми силами как только мог. Неудивительно, что немецкое издание «Разума первобытного человека» было среди книг, сожженных в Германии во время интеллектуальной чистки 1933 года. Среди работ Боаса, где он активно выступал против расизма, наиболее интересным является эссе «Ариец и неариец» (Arier und Nicht-Arie, 1933–2). Это небольшая брошюра, напечатанная на тонкой бумаге, которая распространялась подпольным антинацистским движением в первые дни режима.
Боас считал, что наука не должна использоваться в качестве прикрытия политических интересов, поэтому он критиковал многие новейшие научные направления, которые, по его мнению, могли быть использованы для достижения политических целей, не имеющих под собой научных оснований. Например, он был не согласен с тем, что психологические тесты, которые проводились среди солдат во время последней войны, демонстрируют «расовые» различия в интеллекте, и дожил до того времени, когда такие специалисты, как Бригхем и Гарт, признали несостоятельность своей первоначальной позиции, а психологи в большинстве своем пришли к мнению, что ни одна из разработанных до сих пор методик не позволяет установить расовые различия в уровне интеллекта (1931–1). Боас также подверг критическому анализу евгеническое движение, а также другие идеи, утверждающие, что раса и культура генетически связаны (1926–1, 1932–3). В особенности он отыгрался на нордических особенностях, и некоторые из его наиболее острых текстов относятся к жесткой, но всегда научной и обоснованной критике их высказываний (1924–1, 1925–1, 1934–2) или любых других заявлений, как бы они ни формулировались, о превосходстве так называемых чистых рас (1940–4).
4
Боас был выдающимся специалистом по статистике. Его курс по антропометрии пользовался популярностью, и студенческая молва гласила, что никому не удавалось его пройти, не попав на пересдачу хотя бы раз. Именно в этом направлении работы математическая подготовка Боаса нашла свое непосредственное применение, хотя не вызывает сомнений, что те же навыки, которые привели к столь плодотворным открытиям в биометрии, были ответственны и за блестящее решение Боасом некоторых этнологических проблем, в частности изобретательности, с которой он наглядно показал устройство сложной системы родства, описав различные отношения способами, подходящими именно к рассматриваемому случаю (например, 1922–1, 1940–5. С. 384 и далее).
Боас с самого начала понял, что привычного анатомического подхода к науке о физическом типе человека недостаточно, чтобы решить поставленные проблемы, и в изучении биологии человека, в основе которой лежит анализ массива данных, необходимо также использовать биометрические методы. В ходе исследований Боас один за другим затрагивает такие фундаментальные вопросы, как влияние наследственности и среды на физический тип, уже рассмотренные проблемы роста и развития, степень однородности или разнородности отдельной популяции, а также степень, в которой правила измерений могут быть общеустановленными или произвольно выбранными, или же, в чем и заключается один из важнейших вкладов Боаса в генетику человека, анализ изменчивости групп по их подвариантам, а также по включенным в них семейным линиям и братьям или сестрам, которые составляют эти семейные группы.
Наиболее известной антропометрической работой Боаса стало исследование изменений формы головы иммигрантов, заключительный отчет по которому вышел в 1911 году (3). Это был невероятно масштабный эксперимент. Боас и его 13 помощников измерили в общей сложности 17 821 человека. В рамках данного антропометрического исследования впервые изучались целые семьи, что обеспечило устойчивость наследственных факторов при последующем анализе влияния американской среды на этих иммигрантов и их детей. Результаты были обобщены в частичном отчете (1910–1), кратко изложены в статье, опубликованной в 1912 году (1912–1) и перепечатанной в сборнике его работ (1940–5. С. 61 и далее), и стали сенсацией. Незнакомые другим физическим антропологам биометрические методы анализа, использованные Ф. Боасом, привели их в недоумение. Форма головы – признак, столь любимый исследователями расы, надежность которого не подвергалась сомнению, если только не оспаривались многочисленные выводы, основанные на его использовании, оказалась, как показали результаты, отнюдь не надежным показателем, зависящим от воздействия окружающей среды. Вызов современной биологии оказался даже более серьезным, поскольку полученные Боасом результаты противоречили учению об автономии генетических детерминантов физического типа. Сегодня мы знаем, что гены реализуют свой потенциал в значительной степени под влиянием окружающей среды, и наследуются не признаки, а потенциалы, которые в разных условиях будут проявляться по-разному. Боас понял это одним из первых.
Анализ реакции на это исследование, если таковой когда-либо будет проведен, станет поучительной главой в интеллектуальной истории нашего времени. Выдвигались возражения, что существенно варьирующаяся погрешность в измерениях ассистентов Боаса обесценила результаты, что сравнение родителей с их
