Преследуй меня - Бьянка Коул
Совсем как у моих приемных родителей. Та же подпись. Тот же убийца.
— Люсия. — Это имя на вкус как яд у меня на языке.
Марио кивает. — Мы никогда не смогли бы это доказать, но... — Он разводит руками в беспомощном жесте. — Время было выбрано слишком удачно. И она хорошо провела свое расследование и обставила все так, чтобы это выглядело как несчастный случай, точно так же, как она сделала много лет спустя с твоими приемными родителями.
Комната кружится, когда воспоминания проносятся в моей голове — фрагменты теплой женской улыбки, аромат жасмина, колыбельная на итальянском — моя мама, та, кто пожертвовала всем, чтобы спасти меня.
— Она... — Мне приходится с трудом сглотнуть, прежде чем продолжить. — Она страдала?
— Нет, piccolina. — Голос Марио нежный. — Следователи сказали, что все произошло мгновенно. Она не чувствовала никакой боли.
Я прижимаю руки к лицу, слезы текут сквозь пальцы. Все эти годы я размышляла о своих биологических родителях и представляла сценарии, почему они отказались от меня. Я никогда не представляла себе такого — величайшую жертву матери ради безопасности своего ребенка.
Марио устраивается в антикварном кресле, выражение его лица становится более серьезным. — София, есть еще одна причина, по которой я привел тебя сюда. Ты нужна семье.
— Что ты имеешь в виду?
— Твой отец, Антонио... Он болен. Рак на последней стадии. — Голос Марио становится грубым. — Врачи дают ему в лучшем случае несколько месяцев.
Эта новость подобна удару молнии. Отец, которого я никогда не знала, умрет до того, как у меня появится шанс встретиться с ним.
— Я ушел на пенсию много лет назад, — продолжает Марио. — Я слишком стар, чтобы эффективно руководить. Семье нужна свежая кровь, свежее руководство. — Его глаза останавливаются на мне. — Ты наследница, София. Пришло время тебе проявить себя, выйти замуж за подходящего итальянца и занять свое законное место.
— Нет. — Слово вырывается с силой. — Я не позволю принуждать меня к браку по расчету.
— Ты не понимаешь. Это твой долг, твое право по рождению...
— Я влюблена в Николая.
Лицо Марио мрачнеет. — Русский? Невозможно. Возможно, он и не является нашим прямым врагом, поскольку работает в Бостоне, в то время как мы базируемся во Флоренции, но... — Он качает головой. — Русский не может возглавлять итальянскую семью. Старая гвардия никогда бы этого не приняла.
— Меня не волнует старая гвардия. Или то, что я должна возглавить семью. — Я встаю, расправляя плечи. — Я ценю, что ты рассказал мне правду о моем прошлом, о моей матери. Но я не откажусь от своей жизни и от Николая, чтобы выполнить какой-то династический долг.
— Ты наивна...
— Нет, я говорю честно. Я люблю его. И если это означает отказ от наследства и семьи, то именно это я и сделаю.
Добродушное поведение Марио меняется, его глаза становятся холодными, как зимний иней. От этого превращения у меня по спине пробегает холодок.
— Ты думаешь, это выбор? — В его голосе звучат нотки, которых я раньше не слышала. — Семье нужен наследник. Твой отец умирает. Дело больше не в том, чего ты хочешь.
Мой подбородок вздергивается, поскольку я отказываюсь съеживаться. — И что хорошего вышло, когда моего отца принудили к браку по расчету? Посмотри, где мы сейчас — его жена пыталась убить его ребенка, убила мою мать и моих приемных родителей. И все из-за каких-то устаревших представлений о долге и браках по расчету.
— Ты не понимаешь наших обычаев...
— Нет, я прекрасно понимаю. История повторяется. — Я делаю шаг к нему. — Ты заставил моего отца жениться на Люсии вместо моей матери. Сколько жизней было разрушено из-за этого решения? И теперь ты хочешь сделать то же самое со мной?
Челюсть Марио сжимается. — Семья на первом месте. Всегда.
— Семья? — Я горько смеюсь. — Та самая семья, которая заставила мою мать спрятать меня и из-за которой ее убили?
— Хватит! — Марио хлопает ладонью по подлокотнику. — Ты будешь делать то, что тебе говорят. Ты выйдешь замуж за того, кого мы выберем. И ты возглавишь эту семью, как и положено твоему долгу.
— Или что? Ты и меня убьешь? — Слова повисают в воздухе между нами. — Добавишь меня в список семейных жертв?
Его молчание говорит о многом.
— Ты ничем не лучше Люсии, — выплевываю я. — По крайней мере, она была честна в своих намерениях разрушать жизни. Ты прячешься за традициями и долгом, делая при этом то же самое.
Напряженная поза Марио немного смягчается, и он тяжело вздыхает. — София, я понимаю, что ты потрясена. Узнать о своем истинном происхождении, состоянии твоего отца, обо всем этом... Это очень сложно переварить.
— Тогда зачем навязывать это мне сейчас? Почему бы не дать мне время?
— Потому что время — единственная роскошь, которой у нас нет. — Он потирает виски. — Состояние твоего отца быстро ухудшается.
Я расхаживаю по богато украшенной комнате. — Должны быть другие варианты. Наверняка есть кузены, другие члены семьи, которые действительно хотят эту роль?
— Все не так просто...
— Почему нет? — Я поворачиваюсь к нему лицом. — Мир изменился. Возможно, пришло время изменить и семейные традиции. Почему это должна быть прямая родословная? Почему бы не выбрать кого-то, основываясь на заслугах, кого-то, кто понимает бизнес и хочет руководить?
Марио наклоняется вперед в своем кресле. — Ты говоришь о переменах, но при этом не понимаешь, что поставлено на карту. Другие семьи сочли бы это слабостью. Они выступят против нас.
— Или, может быть, они отнеслись бы с уважением к выбору, который ставит будущее семьи выше устаревших традиций. — Я сажусь на край кровати, лицом к нему. — Должен быть кто-то еще, кто может взять это на себя. Кто-то, кто вырос в этом мире, кто понимает все сложности. Я владелец художественной галереи из Бостона. Я ничего не знаю об управлении... — Я колеблюсь, подбирая нужные слова. — Семейной организацией.
— У тебя больше природного таланта, чем ты думаешь, — мягко говорит Марио. — То, как ты построила свою галерею, твое чутье к бизнесу, твоя способность разбираться в людях. Это не совпадение.
— Это другое. Это... — Я неопределенно жестикулирую. — Это намного больше.
Марио встает со стула, поправляя свой безупречный костюм. — Просто подумай об этом, piccolina. Это все, о чем я прошу. Найди время, чтобы все обдумать.
Использование им итальянского ласкательного обращения пробуждает что-то глубоко во мне — полузабытое чувство сопричастности, которое я быстро прогоняю. Я не могу позволить сантиментам затуманить мои суждения, когда так много поставлено на карту.
— А если я откажусь?
— Давай
