Измена. Горькая правда в наш юбилей - Джулия Голд

Хотела поговорить. Выговориться, понять по его реакции, есть ли надежда у нас обоих, или наша совместная жизнь полностью превратилась в привычку. И он забыл, обиделся, завёл уже новую кралю?

Приехала я внезапно, не зная о расписании, и был ли Дима вообще дома. Оказалось, что он в зале, тренировался вместе с Людмилой. Я стояла тихо-тихо, наблюдая, как Дима корчился явно от боли, выполняя упражнения, а Людмила подбадривала его. Я стояла тихонько, решив не мешать, и ждала, пока они закончат.

Дима уже отлично справлялся сам, садясь в коляску, отмахнувшись от помощи Людмилы, коротко сказал:

— Всё болит, значит, тренировка удалась. Ну что, завтра в то же время?

Людмила попрощалась и пошла на выход. Она первая увидела меня, кивнула и молча прошла мимо.

Я осталась стоять там же, ждала, пока муж сам не заметит меня. Он начал выезжать из зала, когда, наконец, заметил меня и остановился на несколько секунд.

И посмотрел на меня. Взгляд так и остался твёрдым, сосредоточенным, даже немного хмурым. Я так и не поняла, с чего, пока он не подъехал ближе, небрежно спрашивая:

— Ты за моими документами? Тогда и мне нужно будет писать заявление на развод. Я никуда не поеду, Аня, подавай на развод сама, препятствий я чинить не буду.

Дима проехал мимо, а я стояла, застыв в проёме, ощущая себя очень странно.

Собственно, а чего я хотела? И хотела ли?

Да, хотела и теперь придётся самой идти к мужу и объясняться. Странная, конечно, была ситуация. Мне даже смешно стало, как же я себя настроила. Приеду, я значит, вся такая благородная, предложу мужу не рубить сплеча, скажу, что простила. Ага. А он, значит, предложил идти по своим делам.

Гордость нашёптывала развернуться сразу же и уходить, а чувство, что я сейчас потеряю что-то важное, заставило сделать первый шаг туда, куда уехал муж.

Так я и шла, пока не заметила его, крикнула, чтобы он остановился:

— Дима! Я хочу поговорить с тобой.

Муж развернулся, посмотрел на меня несколько секунд, а после спокойно ответил:

— Хорошо, тогда давай в кабинете, он как раз рядом.

Пока шли, я думала о муже. Дима выглядел хорошо. Бриться здесь он стал реже, раз в три-четыре дня, возбуждая брутальной растительностью. Всё такой же крепкий, сильный, он поражал меня целеустремлённостью.

В голову пришла мысль, а не закрыл ли Дима передо мной дверь в свою жизнь? Что же, пять минут, момент унижения, если ответ мне не понравится, и я уйду.

Я устроилась на небольшом диванчике, не желая сидеть на стуле, а Дима подъехал ко мне, явно не рассчитывая на примирение. В его глазах читалась усталость, виски были чуть влажными, а на футболке проявились следы от пота.

И всё равно от мужа пахло приятно, он всегда выглядел отлично. Поняла, что пялилась на своего мужа, когда услышала:

— Ты хотела поговорить, а сама просто рассматриваешь меня. У меня всё хорошо, реабилитация проходит отлично, хоть это и тяжело, больно и местами сложно. Аня, ты странная какая-то, у тебя что-то случилось?

Мягкие нотки, появившиеся в голосе, Дима в эти секунды стал тем, прежним. Таким, каким был ещё пару лет назад, до того, как мы незаметно для нас начали отдаляться друг от друга.

Я была на грани, сглотнула, понимая, что ещё чуть-чуть, и не выдержу, поэтому молчала и смотрела на мужа.

Смотрела на того, с кем провела больше четверти века, с тем, кого считала таким родным, таким близким.

Изменившийся взгляд мужа, он был растерян, но вот он в пару секунд подъехал ещё ближе, потянул меня к себе и почти как пушинку перенёс себе на колени. Меня обняли его сильные, надёжные руки, я же буквально вцепилась в его плечи, вспоминая, как совсем ещё недавно мы вот так обнимались.

Дима зашептал:

— Тихо-тихо, ну чего ты, Аня. Не плачь, не плачь. А с другой стороны, поплачешь и успокоишься. Тогда можешь продолжать мочить мою одежду.

Я опустила руку, потянувшись ею к щеке, и поняла, что она мокрая. Только сейчас до меня дошло, что это мои слёзы. Дима всегда поддерживал меня, когда я начинала плакать. Он знал, я никогда просто так не ревела, слёзы появлялись у меня от бессилия.

Дима обнимал меня, шептал какие-то глупости, а я слушала его, просто наслаждаясь объятиями.

Через пять минут, когда слёзы вышли, а я чувствовала себя спокойней и немного отстранилась, встречаясь с мужем взглядом.

Он улыбнулся мне мягко, не так, как встретил, и, продолжая обнимать, тихо спросил:

— Ты пришла, чтобы дать нашим отношениям шанс, я правильно понял? Аняяя, говори, не молчи. Ты уже дала мне надежду, не говори, что просто решила порыдать напоследок на плече мужа.

Дима говорил серьёзно, но в глазах его плясали черти. Он смотрел жадно, не отрываясь, он ждал мой ответ.

Так же тихо ответила ему:

— Нет, Дима, не хочу напоследок, хочу дать нам шанс.

Улыбка смотрящего на меня мужа, его взгляд и губы, тронувшие мои. Муж углубил поцелуй, приникнув жадно, раскрывая меня, в один миг погружая в омут желания.

Я целовала в ответ, вспоминая его вкус, его прикосновения, объятия, его уверенные движения и умение завести меня в один миг.

Это было настоящее сумасшествие, потому что мы не могли остановиться. Одежда мешала, я хотела почувствовать Диму ближе, ещё ближе, понять, что он всё такой же, родной, близкий.

Что он так же хотел меня, как и я его, этот жар, это сумасшествие коснулось нас обоих.

Мы сплелись, футболка мужа куда-то исчезла, а я провела рукой по его торсу, отдаваясь ощущениям. Моя блузка тоже уже была не на мне, а муж залез под лифчик, сминая горошинку, дразня меня. Запрокинула голову, и его жадные губы прошлись по шее, прикусили и зализали. Меня прошила дрожь, я застонала, сдаваясь на милость сильным руками и умелым губам.

Пришла я в себя, сидя на муже, понимая, что мы умудрились всё сделать прямо так, на коляске.

Хихикнула, прошептала:

— Ужас, Дима, в коляске у меня такого ещё не было.

Муж лениво ответил:

— И не будет. Эта жестокая женщина, Людмила то есть, через пару дней переводит меня на костыли. Буду почти здоровеньким, но медленным. А спать мы с тобой будем в моей спальне, с сегодняшнего вечера. Я отдам распоряжение, твои вещи привезут сегодня