Спецназ по соседству - Лана Вайн
И всё из-за него! Ребенок я для него? Со мной только в куклы играть можно? Ну да, конечно! А то, что между нами той ночью случилось, это, видимо, игра в «горячо-холодно» была? У-у-у, рогатый!
Вывел меня из себя окончательно! И вот результат – я пру на себе полку весом с меня, потому что в моей комнате нет места для книг, которые я собираюсь забрать из отцовской квартиры. И новые сексуальные пижамки, которые я заказала вместе с полкой, я тоже пру! Да, назло ему! Пусть видит, что я уже давно не ребенок. Пусть сдохнет от желания, невозможности прикоснуться! Вот так вот!
Наконец-то впереди маячит мой подъезд. И, хвала всем богам, лифт сегодня работает. Иначе я бы точно скончалась на лестничной клетке, обняв эту неповоротливую гробину. Кое-как толкая коробку, я загружаю ее в лифт. Поднимаюсь на свой этаж, вытаскиваю ее в коридор и с последним героическим усилием заталкиваю в квартиру.
Хлопаю дверью, прислоняюсь к ней спиной и медленно сползаю на пол.
Всё.
Я дома.
Миссия выполнена.
Тяжело дыша, смотрю на своего картонного врага, лежащего посреди прихожей. Я победила. Но какой ценой? Ноги гудят, руки отваливаются, а злость на Глеба никуда не делась. Наоборот, кажется, она стала только сильнее.
Где он, кстати? Все еще варварски уничтожает мою курицу?
Прислушиваюсь.
Нет, похоже, уже закрылся в своей спальне.
Гад! Хоть бы спасибо сказал!
Переведя дух, я поднимаюсь с пола, скидываю с себя куртку и обувь и начинаю самую сложную часть операции – транспортировку коробки в свою комнату. Волоком, толкая и пыхтя, я преодолеваю эти несчастные несколько метров. Наконец «саркофаг» на месте. А я валюсь на кровать от усталости, раскинув руки в стороны. Сил нет даже на то, чтобы переодеться.
Лежу так минут десять, глядя в потолок и восстанавливая дыхание.
Так, полку я доставила.
Теперь ее нужно собрать.
С энтузиазмом сажусь на кровати и осматриваю коробку. Где-то здесь должен быть разрез. Нахожу, подцепляю ногтем и с треском разрываю картон. Внутри, в пенопластовом плену, лежат детали моей будущей книжной обители. Достаю инструкцию, пару пакетиков с болтами и шурупами и… застываю.
Вот я балда!
Шуруповерт. Или хотя бы отвертка. У меня же нет ничего из этого! Я в своей взрослой и самостоятельной жизни еще не успела обзавестись ящиком с инструментами. Черт!
Разочарованно вздыхаю. Сборка, похоже, откладывается. Ну и ладно, зато у меня есть кое-что для поднятия настроения. Мой взгляд падает на рюкзачок, который я небрежно бросила у кровати, когда втащила коробку. Точно! Мои обновки!
Злость на Глеба и досада от собственной непредусмотрительности уходят на второй план, уступая место девичьему любопытству. Я подхожу к рюкзаку, расстегиваю молнию и достаю оттуда мягкий шуршащий пакет.
С нетерпением разрываю. Мой заказ пришел. И это не одна пижамка, а целый арсенал соблазнения. Первым достаю комплект из алого шелка – дерзкий, почти кричащий. Слишком прямолинейно. Откладываю в сторону. Следующий – нежно-розовый, с милыми рюшами. Мило, но сегодня мне нужно другое оружие. И, наконец, третий. Тот самый. Тонкий, струящийся шелк цвета ночного неба. Коротенький топ на тонких бретельках и крошечные шортики, отделанные по краю черным кружевом. Я прикладываю его к себе. Ткань прохладная и нежная, как прикосновение ветерка. Бинго! Это именно то, что нужно.
Не раздумывая, я стягиваю с себя джинсы и свитер и натягиваю темно-синий комплект. Подхожу к зеркалу. И замираю. Оттуда на меня смотрит незнакомая девушка. Не та Аврора, которую все привыкли видеть, – студентка в футболках оверсайз. А другая. Взрослая, уверенная в себе, сексуальная. Темно-синий шелк выгодно оттеняет светлую кожу, кружево игриво подчеркивает изгибы. Тонкие бретельки открывают плечи, а короткие шортики делают ноги бесконечно длинными.
На моем лице медленно расползается злорадная улыбка. В голове рождается план. Раз уж мне все равно нужна отвертка, почему бы не попросить ее у соседа, прямо вот так? Пусть видит, кого он назвал ребенком! Пусть подавится своими словами! Пусть поймет, что он упустил!
Сердце начинает колотиться быстрее от предвкушения. Немного страшно, да. Но азарт и жажда мести сильнее. Я взбиваю волосы, придавая им легкую небрежность, закусываю губу, чтобы она стала ярче, и, сделав глубокий вдох, выхожу из комнаты.
Коридор кажется бесконечным, хотя до его комнаты всего-то шагов пять, не больше. Ноги становятся ватными, а сердце выбивает бешеный ритм под ребрами. Каждый удар отдавался в ушах оглушительным «ту-дум, ту-дум». Я судорожно сглатываю, чувствуя, как пересохло во рту.
Это похоже на прыжок с парашютом без страховки. Безумно, безрассудно и до дрожи в коленках волнующе. Воздух, казалось, стал плотным и вязким, я с трудом продиралась сквозь него, а в голове набатом бьется одна-единственная мысль: «Не смей трусить, Виленская! Ты сама это затеяла!».
Дверь в комнату Глеба, как всегда, закрыта. Я останавливаюсь перед ней, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Не от страха, нет. От предвкушения. Словно я стою на пороге клетки с тигром, собираясь дернуть его за усы. Рука сама поднимается, но замирает в сантиметре от дерева. Из-за двери донесся приглушенный звук работающего телевизора – кажется, какой-то боевик, судя по выстрелам и взрывам.
Я делаю еще один глубокий вдох, собирая всю волю в кулак, и стучу. Три коротких, отчетливых удара костяшками пальцев. Телевизор за дверью стихает. Слышатся тяжелые шаги. Сердце ухает куда-то в пятки, а потом взмывает вверх, застревая в горле. Поздно отступать.
Замок щелкает. Дверь распахивается.
На пороге стоит Глеб. В одних серых спортивных штанах, висящих так низко на бедрах, что видна V-образная линия мышц, уходящая под резинку. Обнаженный торс, широкие плечи, рельефная грудь…
Я невольно сглатываю, скользя взглядом по кубикам пресса. Он смотрит на меня сонно и немного раздраженно.
– Чего тебе, коте… – начинает мужчина и осекается, как только его взгляд фокусируется. Так и не заканчивает фразу, сглатывает. Кадык на мощной шее дергается. Я слежу за этим движением, и у меня пересыхает во рту.
Он медленно, очень медленно скользит по мне глазами. Сверху вниз. От взъерошенных волос к голым плечам, по тонким бретелькам топа, задерживаясь на выпирающих сквозь тонкий шелк сосках, дальше – по полоске живота, и совсем нагло – на кружевной кромке шортиков. Я чувствую этот взгляд физически, будто Глеб не просто смотрит, а
