Развод. Я хочу стать мамой (СИ) - Вишневская Виктория

– Анализы Лены пришли, – сознаюсь и ещё раз бросаю взгляд на экран телефона. Пальцы сами тянутся пролистать, вдруг там ещё строчка появится.

– И как?

– Положительная динамика. ХГЧ растёт.

– Это значит?.. – переспрашивает муж, понятия не имея, что это такое.

– Она беременна, – опускаю взгляд и натягиваю улыбку. Я рада. Правда-правда рада. Впервые за эти дни непринятия и сомнений внутри не так шумит. Просто… снова немного не по себе. По-прежнему всё как-то неправильно. – Через пару дней сходим на УЗИ, подтвердим.

– Это же замечательно?

– Да. Очень.

– Пора начинать обустраивать детскую? – начинает, зная, как поднять мне настроение. Но не в этот раз.

– Рано. Всё ведь ещё может не получиться.

Его большие ладони мягко ложатся мне на плечи — тяжёлые, тёплые, успокаивающие.

– Ты права. Мы сегодня поедем к твоей сестре?

Запрокидываю голову, всматриваюсь в его безмятежное лицо. Он, как всегда, на моей стороне и не жалеет ни об одном своём решении.

Вот и мне пора перестать делать это.

– Да. Я приготовила ей еды на два дня.

– Она могла бы и сама себе готовить, – недоумевает мужчина.

– Сама бы она могла нажать на кнопку доставки и заказать себе бургеры. Ну и пожарить яичницу с колбасой, – усмехаюсь, прекрасно зная Лену.

– Она ведь уже не ребёнок.

– Понимаю, – выдыхаю. – Но я забочусь о нашем ребёнке, а не о ней.

– Тогда собирайся. У меня есть свободное время, съездим вместе.

Я подпрыгиваю из-за стола, блокирую телефон, чтобы больше не ловить глазами эти цифры. Пулей собираюсь: контейнеры — в пакет, волосы — в хвост, ключи — в карман. Сама не замечаю, как опережаю мужа и прыгаю в машину.

Через десять минут уже стучусь в Ленину квартиру. Дверь распахивается, и она — бодрая, сияющая, щеки румяные, глаза в блёстках.

– Я только хотела вам звонить!

– А мы тут как тут, – улыбаюсь и протискиваюсь внутрь. – Ну что хотела?

– Проходите, проходите. Вы мне покушать привезли?

– Да-а, – тяну, а сама осматриваюсь. Я привыкла всё контролировать, и взгляд сам, как пылесос, собирает детали: на полках тоненький слой пыли. Не убирается, засранка. И ещё… с нашего последнего визита тут как будто ярмарка прошла. Мягкие игрушки у входа, коврики с помпонами, на журнальном столике в гостиной — толстая зелёная ветка в горшке, похоже, денежное дерево. Цветы? Откуда вообще?

– Проходите на кухню, у меня есть новости, – Лена светится так, что кажется, выглянуло второе солнце.

Август, как всегда молчаливый, особенно при сестре, идёт за мной. На кухне пахнет мандариновой кожурой и чем-то сладким, приторным.

Какие мандарины?! У неё же на них аллергия была в детстве!

Ну, сейчас я ей предъявлю. Пока зло выкладываю контейнеры на стол. Сестра влетает в кухню, и я не успеваю я возмутиться её детскому поступку, как она что-то кладёт прямо передо мной.

– Вот, смотри.

Приглядываюсь. Тест на беременность. Две полоски. Чёткие, как два маленьких флажка.

– У нас получилось! – взвизгивает она, бросается мне на шею и обнимает так крепко, что воздух выбивает из груди.

Казалось бы, мы должны прыгать вместе с ней, хлопать, визжать. Но Август сидит, даже не шелохнувшись, только подбородок чуть ниже. А я… я не пытаюсь вывернуться из её объятий. Просто стою.

Наконец она сама отпускает, смотрит на нас, как на дураков.

– Вы что, не рады?

***

– Рады, рады, – делаю голос звонче, улыбаюсь шире, чем могу.

– Просто элемент неожиданности пропал, – вмешивается Пятницкий, впервые за всё время заговорил с сестрой. – Мы сегодня уже видели результаты анализов.

– А, да? Пришли уже? И что, правда беременна? – Лена растерянно моргает, будто ждала опровержения.

– Ну да, – улыбаюсь, – тебе это и тест показал.

Она плюхается на стул и ладонью проводит по лбу, сдувая невидимый пот.

– Фух… Я боялась, вдруг бракованный. Это что, теперь я точно беременная?

– Точно-точно, – успокаиваю её и даже смеюсь чуть-чуть. А внутри — поднимается волна, тяжёлая, солёная, из отказа и страха. Я делаю вид, что не качает.

– Класс, – тянет она мечтательно, что-то думая про себя. Но тут же выпрямляется и неловко постукивает пальцами по столу. – А можно у вас ещё немного денежки попросить, а?

– Ты уже потратила весь первый платёж? – округляю от удивления глаза. И спрашиваю, как сестра, а не как наниматель суррогатной матери.

– Долги раздала, – пожимает плечами Лена, виновато морщит нос. – А потом… Видимо, гормоны играют. Я начала скупать всё подряд. Ща, покажу!

Она подпрыгивает со стула, почти летит в гостиную и уже через секунду возвращается, сияя, с цветком в горшке, прижимая его к груди, как котёнка.

– Скажи, красивый? – глаза блестят. – А вот ещё! – сгребает с подоконника фиалку и торжественно демонстрирует. Потом, запыхавшись, показывает всё, что успела заказать за последние дни: от блестящих кастрюль до стелек для обуви, пахнущих мятой.

– У вас это семейное, – усмехается Август, кладёт ладонь мне на талию и мягко притягивает к себе. – У моей жены и без гормонов шопоголик не дремлет. Только у неё фетиш на тарелки и кружки.

– Зато кухня у нас красивая! – не удерживаюсь, восклицаю и сама смеюсь.

– Ладно, – Пятницкий подпирает щекой кулак и серьёзно смотрит на Лену. – Перечислю сегодня. Мне не жалко, но следи за бюджетом, а то спустишь все заработанные деньги на цветы. У тебя ведь явно были другие цели.

– Да, я постараюсь, – бубнит Ленок, теребя листочек у цветка. – Кстати, у тебя чай не закончился ещё?

Она уже роется в ящике, достаёт рассыпной чай в пакетах на развес – её страсть. С разными вкусами. Мне один нравится – с апельсином, она мне его часто поставляет. Себе берёт и мне.

– Неа.

– Но всё равно возьми, – пихает мне в руки. – А ещё этот, и этот…

И ещё, и ещё – пачка за пачкой, пока я не выгляжу контрабандистом чая.

Мы ещё немного сидим у неё в гостях: спрашиваем про самочувствие, про вкусы. На что тянет? Чего хотелось бы поесть? Нет ли недомоганий? Все таблетки, выписанные врачом, она пьёт – сама мне отчитывается по нескольку раз в день, а я ведь её не заставляю.

Всё встаёт на свои места, и мы уже начинаем мыслями принимать, что скоро у нас появится малыш. Да, от моей сестры. Но мы её не заставляли – она сама предложила помощь, а мы согласились.

На следующий день выхожу на работу. День солнечный, радостный, настроение соответствующее. Сидя в кабинете, щурюсь на полоску солнца на столе и проверяю очередную работу первокурсника: криво, но старательно.

– Арина-а-а! – тянет кто-то с входа, и я рефлекторно поднимаю голову. В проёме маячит коллега, весёлая, как воробей. – Ты чего тут? Пошли чай пить в деканат. Людмила Михайловна тортик притащила. У неё внучка родилась ночью.

– Здорово, – улыбаюсь, гляжу на ещё незаконченную проверку. Ай, потом доделаю. – Сейчас подойду, только приберусь.

– Ждём тебя! – машет рукой и исчезает так же быстро, как появилась.

Я поднимаюсь, ровняю бумаги в аккуратную стопку, убираю сумку. Поглядываю на часы: следующая пара только через полтора часа. Может, успеть к Лене заглянуть?

Телефон в руке вздрагивает. Незнакомый номер. Обычно не беру, а тут будто кто-то изнутри тянет: возьми.

– Алло? – говорю серьёзно, уже готовая отшить парочку мошенников.

– Здравствуйте, – официально произносит голос по ту сторону. – Пятницкая Арина? Вас беспокоят из двадцать пятой больницы.

– Да-да, это я, – шепчу. Губы и язык словно онемели.

– Архипову Елену Михайловну привезли к нам полчаса назад с сильным кровотечением. Нужно, чтобы вы приехали.

Сильным кровотечением?..

– Я… – слово ломается, и я будто врастаю в пол. – Да, сейчас буду.

И что есть силы срываюсь с места. В груди пусто, в ушах звенит, коридор вытягивается в длинный туннель, и всё, что я слышу, – собственные шаги и одно-единственное: только не снова…

Глава 15. Арина

– Так, – неторопливо говорит женщина, просматривая карту пациентов. – Архипова ваша лежит на третьем этаже, в шестой палате. А, нет, стойте… в девятой.