Травница - Хизер Моррисон-Тейпли

Поняв, что их чувства вот-вот могут выйти из-под контроля, она отстранилась и позвала Томми – тот побежал прямо к машине и запрыгнул на сиденье.

Они хорошо смотрелись втроем. На Джеймсе были темно-синий костюм, нежно-голубая рубашка и галстук с мелким фиолетово-зеленым рисунком. Костюм выгодно подчеркивал его мускулистое тело, а волосы были зачесаны назад вместе с той прядью, что вечно падала ему на один глаз. Иден подумала, что он словно сошел со страниц журнала. На Беате было красное вельветовое платье с широким атласным поясом. На ногах у нее были белые колготки и черные лаковые кожаные туфельки на ремешке, и она явно была довольна тем, что так нарядно оделась. Томми был одет в брюки цвета хаки, темно-синий блейзер и рубашку с воротничком, а Иден повязала ему на шею красный галстук… Наряд, которым он, казалось, отчасти гордился и который отчасти повергал его в смущение.

Они свернули на подъездную дорожку, и Иден показалось, что ей все это снится: великолепный особняк украшен и подсвечен, машины все прибывают, а некоторые гости уже собрались на веранде с бокалами шампанского в руках.

«Мне все это кажется, – подумала она. – Я что, и правда еду на рождественскую вечеринку в сопровождении красавца-англичанина, в особняк в Англии, и меня пригласил сюда настоящий лорд, который к тому же теперь мой отчим?»

При мысли обо всем этом безумии она чуть было не засмеялась.

Она оглянулась на заднее сиденье, и ее наполнила нежность. Не веря в свое счастье, Томми смотрел на все огромными глазами, широко открыв рот.

«В его мире случилось еще больше безумных событий, чем в моем, – подумала она. – Еще пару недель назад он был нищим мальчишкой, с отцом алкоголиком, который над ним издевался, а теперь на нем пиджак, галстук и его везут в особняк». Вот уж точно жизнь полна сюрпризов.

В главном зале возвышалось шестиметровое рождественское дерево, подсвеченное сотнями белых лампочек гирлянды и украшенное большими красными шарами. Зал сверкал огнями, пестрел украшениями, горел свечами, искрился шампанским, переливался бриллиантами (настоящими и поддельными, но такими блестящими). Хор мальчиков Королевского колледжа громко исполнял традиционные рождественские гимны своими чистыми, высокими голосами, и все присутствующие казались такими красивыми, потому что сияли от счастья.

«Вот почему рождественская пора моя самая любимая, – подумала Иден. – Все радуются, раскрывают сердца навстречу друг другу, все чувствуют единение, потому что празднуют вместе».

Мимо прошел официант, неся на подносе бокалы с шампанским. Джеймс и Иден взяли по одному бокалу: они оба испытывали и страсть друг к другу, и почти что детский восторг. Томми и Беа поспешили к накрытому белой льняной скатертью столу, на котором были расставлены чудесные тарелки китайского фарфора, на которых лежали шоколадки, крошечные пирожные и мятные леденцы.

– Иден! – позвал кто-то, когда они с Джеймсом снимали пальто в прихожей.

Иден оглядела толпу и заметила Тару, которая махала ей. Тара уже спешила к ним:

– Разве это не потрясающе?

– Будто в сказке, – согласилась Иден. – Они проделали большую работу. – Она посмотрела вверх на широкую винтовую лестницу, перилла которой были увиты вечнозеленым плющом, на окнах лестничного пролета горели свечи, а гости смеялись и болтали.

Джеймс стоял позади нее.

– Привет, Тара. Ты как всегда прекрасно выглядишь.

– Какой душка. Ты разбил много сердец в нашей деревне, когда начал встречаться с Иден. – Тара подмигнула подруге.

Иден покраснела.

– Мартин тут? – спросил Джеймс.

– Нет, он сегодня работает, к сожалению, – ответила Тара.

– Наверное, эта та цена, которую приходится платить, когда встречаешься с врачом «Скорой помощи», – улыбнулся Джеймс.

И тут кто-то хлопнул Джеймса по плечу и произнес громогласно:

– Ты как, дружище?

Джеймс повернулся и расплылся в широкой улыбке.

– Дэйв, как сам? И как поживает твоя овца? Надеюсь, инфекции больше нет?

– Не-е-е-т, после того, как ты вскрыл абсцесс, она почувствовала себя намного лучше. Немного похудела, желтая жижа выходила еще несколько дней, воняло жутко, но помогли антибиотики, которые ты ей прописал, – ответил он.

Джеймс повернулся к Иден и Таре, которые скривились от отвращения, когда услышали про абсцесс и гной. Джеймс засмеялся:

– Так себе разговор для вечеринки, да? Иден, это Дэйв Томкинс. У них с женой чудесная овцеферма выше по дороге, за церковью.

– Приятно познакомиться, – улыбнулась Иден. – Меня зовут Иден Мартин.

– Взаимно, – ответил Дейв. Женщина, судя по всему жена Дейва, помахала им из другого конца зала, по-видимому, она никак не могла прервать беседу, в которой участвовала.

Про себя Иден подумала:

«Это вам не корпоративные разговоры о плитке и переделке дома… Теперь я беседую с фермером об овце и гнойном абсцессе. И мне это нравится».

Через пару часов, когда они с Джеймсом говорили с четой Паркс, Иден почувствовала, как его рука скользнула по ее пояснице. Как часто бывало в последние дни, сердце у нее замерло. До самого конца вечеринки его рука так и лежала у нее на талии, словно это было самым естественным жестом на свете. Жестом нежным и волнующим, словно тайное приглашение. Иден положила руку ему на плечо и с трепетом ощутила мускулы под тканью его пиджака. И если до вечеринки кто-то еще сомневался в том, что Джеймс оправился от потери и встречается с американкой, то теперь все вопросы были сняты, и некоторые пожилые дамы с удовольствием обсуждали, как приятно им снова видеть этого прекрасного молодого человека таким счастливым.

Весь вечер они легонько касались друг друга, обменивались взглядами, и сила желания росла в Иден, когда она слушала, как он смеется, смотрела на его красивое мужественное лицо, замечала, как непослушная прядь волос снова и снова падает ему на лоб, прикрывая один глаз, несмотря на воск для укладки.

Глава 14

Было уже одиннадцать вечера, и гости не спеша с неохотой стали расходиться по домам.

– Нам пора, – сказал Джеймс, прервав разговор Иден с матерью.

– Да, точно. Боже, я и не заметила, что уже одиннадцать! – воскликнула она, глядя на часы. – Бедные дети уже давно прилегли на диване в соседней комнате.

– Очаровательно, – произнесла Сьюзан. – Пойду посмотрю, как они там, но они оба должно быть уже уснули.

– Ночь у них будет особенной. Они то и дело выбегали из дома в сад, инспектировали рождественскую елку. И похоже, это они слопали все сладости со стола с десертами. Не удивительно, что они так крепко спят, – засмеялась Иден. Она обняла Сьюзан и поцеловала ее в щеку. – Спокойной ночи, мам. Спокойной ночи,