Травница - Хизер Моррисон-Тейпли
– Звучит замечательно, мам. Ты отличный садовод. И это прекрасный проект, с какой стороны ни посмотри!
– Согласна. И мы подумали, может в саду, куда выходят окна кухни, стоит посадить большой сад лечебных трав. А ты поможешь выбрать растения.
– Я с удовольствием! – воскликнула Иден. – Было бы здорово показывать посетителям сад целебных растений и продавать маленькие саше для ванны, от простуды или других не слишком серьезных хворей. Магазинчик прямо в чайной комнате. А еще травы, с которыми дома можно заваривать чай. Уверена, людям понравится!
– Прекрасная идея. Обязательно так и сделаем. Может, вы с миссис Уэлш сможете иногда читать там лекции. Знаешь, ведь сейчас многие снова возвращаются к народной медицине, они устали принимать антибиотики при каждом чихе. Будет интересно и, возможно, принесет небольшую прибыль.
Иден с восторгом представила высокие липы (от лихорадки), аккуратные ряды грядок с чесноком от боли в горле и при инфекции, с мятой от расстройства желудка, огуречником от депрессии и упадка настроения.
Она посмотрела на улыбающуюся мать, и ее мысли снова вернулись в настоящий момент. Она помолчала, но потом заговорила:
– Что ж, я смотрю ты все уже продумала. Я так рада за тебя, мам. Правда рада. – Она с нежностью улыбнулась матери, которая много лет тяжело работала, чтобы в одиночку дать Иден все самое лучшее. Она была счастлива, что теперь Сьюзан наконец окружена любовью и роскошью. Она это заслужила.
– А ты, Иден? Твоя жизнь изменилась почти так же круто, как и моя! Какой насыщенный выдался год! Что ты собираешься делать? Кажется, Джеймс очень милый. И я вижу, что он тебе очень нравится. Но как же Нью-Йорк, твоя преподавательская должность, твоя квартира?! И что насчет Роберта? Ты решила все эти вопросы? Говорила с ним?
Иден мысленно очутилась в пяти тысячах километров в городе из серого бетона, подле Роберта, блестящего и успешного, но не очень порядочного. Она видела машины и небоскребы, спешащую толпу, людей, которые не замечают друг друга. Ей стало грустно от одной мысли о Нью-Йорке.
– Я и сама не знаю, что делаю, мам. Я в таком замешательстве… – Она замолчала, чтобы не сказать чего-то уж очень драматичного. – Мне и правда нравится Джеймс. Очень нравится. Как и моя жизнь здесь. Можно сказать, что у меня к этому месту возникла любовь с первого взгляда. Очевидно, я шла к этому всегда, и на сей раз я впервые чувствую себя как дома. – Она сделала глоток вина. – Но я не знаю… Я столько лет работала, чтобы получить должность в университете. Там у меня есть будущее, моя карьера, мои друзья. Моя квартира, наконец. Я действительно готова все это бросить или для меня это просто игра воображения? Даже не знаю. – Она посмотрела на мать – та улыбалась, и на лице ее читались любовь и озабоченность.
– А как же Роберт? – снова спросила Сьюзан.
– Нет, я с ним не говорила. Глупо, знаю. Я должна была. Все было так ужасно, болезненно и унизительно. Но все же с тех пор, как я сюда приехала, кажется, мне стало все равно. Другой вопрос, могу ли я доверять своим чувствам. Я же готовилась выйти за него замуж. Как мне может быть все равно?
– Вот именно, что готовилась. Сейчас ты не сказала ничего о настоящей любви, – мягко проговорила Сьюзан.
– Ты права. И я не любила. Кажется, я и тогда знала, что не влюблена. По крайней мере я думаю, что не была. И теперь, когда он мне звонит по ночам, а делает он это минимум раз в неделю, я просто не хочу во все это углубляться. Я просто хочу остаться здесь, в своем маленьком радужном мирке, в сказочном коттедже, и забыть про все остальное. Полагаю, что моя реакция какая-то нездоровая. – Они с матерью засмеялись, и Иден почувствовала, что немного расслабилась. – Думаю, время все расставит по своим местам. Почему-то я знаю, что мне все равно придется встретится лицом к лицу со своими проблемами. Придется принять решение. – Она помолчала, обдумывая, как странно, что ее не заботят ни Роберт, ни работа, ни квартира. Это было такое успокоительное, но довольно необычное чувство. И небезопасное, словно за этой отстраненностью скрывалось нечто неприятное. – Но сейчас мне придется принять самое трудное решение: приготовить пастуший пирог или ризотто, – улыбнулась Иден, и мать не стала настаивать на продолжении разговора.
По вечерам пятницы Джеймс обычно шел в паб, чтобы пропустить стаканчик и отметить конец трудной рабочей недели. В основном он приходил туда в одиночестве, пока Беа оставалась с миссис Инскип, и затем шел домой, готовясь провести с дочерью выходные. В тот вечер Фелисити Пулбридж приехала в Бартон-Хит, чтобы отдохнуть от суеты родного Лондона и остаться у родителей на выходные. Ей двадцать шесть, блондинка, успешная и беспощадная как в любви, так и в карьере. Чтобы развеять скуку, которую навевал на ее сонный Бартон-Хит, она отправилась в паб. Стуча по тротуару туфлями на невысоком каблуке, она дошла до двери паба. Она одернула платье, слегка обтягивающее фигуру, распахнула дверь и зашла внутрь походкой хозяйки заведения.
Она была не из тех девушек, которых можно представить маме, но мужчины сворачивали шеи, глядя на нее. Она об этом знала, и ей это нравилось.
Она потягивала просекко, когда в бар вошел Джеймс, и, увидев его, она подумала, что с ним можно неплохо провести время. Он вдовец, и скорее всего у него давно не было отношений. Симпатичный и выглядит так, словно он хорош в постели. У нее появился план, и она заметно оживилась.
– Джим, пинту, пожалуйста. – Тяжело вздохнув, Джеймс опустился на стул и провел рукой по волосам.
Сидя на
