Травница - Хизер Моррисон-Тейпли
– Мы хотели тебе кое-что сказать, – начала Сьюзан.
И снова они с Питером обменялись многозначительными улыбками. Сьюзан протянула дочери руку, ладонью вниз, чтобы та наконец увидела.
На безымянном пальце красовались два кольца: одно помолвочное с сапфиром и второе обручальное.
– О боже! – Иден, пораженная, вскочила с места. – Вы что, женаты?!
Сьюзан и Питер расхохотались, обрадованные тем, что наконец могут раскрыть свой упоительный секрет.
– Да! – воскликнул Питер. – Мы поженились. Не могу поверить, что она согласилась, но это так! – Он гордо заулыбался.
Иден бросилась к матери и Питеру и крепко обняла обоих.
Томми отвлекся от своего пожарного грузовика.
– Поженились? – спросил он.
– Да, мама и мистер Пинли-Смит! – произнесла она. – Это же чудесно!
– Ага! – подтвердил Томми почти с тем же энтузиазмом, какой был у взрослых. И снова вернулся к своему грузовику.
– О боже, когда? И где? Я думала, ты все это время была на Род-Айленде. Что происходит? – смеясь, сыпала вопросами Иден.
– Что ж, в один прекрасный ноябрьский день возвращаюсь я домой с работы, а у меня на ступенях крыльца сидит симпатичный мужчина с охапкой цветов в руках. – Сьюзан посмотрела на Питера, и этот взгляд растопил Иден сердце.
– Я не мог расстаться с ней на целых два месяца, – заявил Питер. – Я сидел здесь и не мог думать ни о чем, кроме твоей красавицы-матери. Всего то и надо было, что взять билет на самолет и прилететь к ней.
– Так что он провел у меня почти два месяца. И вот… – Сьюзан помолчала. – Все это кажется безумием, но мы просто знали. Знали. Пошли в ратушу и поженились! Потом пригласили пару наших друзей, чтобы выпить и отпраздновать вместе. Вот как-то так. Дело сделано. Мы женаты! – Сьюзан и Питер сияли, как два начищенных медных блюда. Это было невообразимо.
Иден подняла бокал и произнесла тост:
– Поздравляю. Я в полном восторге. За нашу счастливую пару!
Они выпили вина.
– А теперь, – предложил Питер, – давайте-ка устроим праздник!
Это был праздник, который в Бартон-Хит запомнят надолго. Целую неделю в дом Питера прибывали гости, он пригласил всех, кого знал, а поскольку он вырос в этих местах, то на праздник пришли почти все жители деревни, а некоторые приезжали из Эдинбурга и Лондона. Он был не таким, как другие представители знати прошлых поколений или многие из его сверстников, поскольку совершенно презирал классовое неравенство. И в стране, где все прошлое (и отчасти настоящее) базировалось на классовых различиях, он был редкой птицей. Не все разделяли его взгляды, и некоторые его друзья-снобы избегали приходить на его вечеринки, поскольку у них не было ни малейшего желания якшаться с садовниками и уборщицами. Но большинство людей считали, что это здорово, ну, или по крайней мере занятно, и с готовностью принимали его приглашения.
Иден была так занята, разрываясь между миссис Уэлш, Томми, своей книгой, а теперь еще Питером и мамой, что не видела Джеймса целую неделю. Когда Иден рассказала ему о вечеринке, он спросил, не хочет ли она пойти туда с ним, сделав его предметом зависти всех мужчин графства, и она тотчас же с радостью согласилась.
Главный дом поместья был построен в величественном грегорианском стиле, к нему вела длинная гравийная подъездная дорожка, по бокам которой выстроились аккуратно подстриженные кусты, а вдалеке виднелись зеленые холмы. Стены были выложены из желтого кирпича, характерного для грегорианской архитектуры. Простые геометрические линии и симметричный дизайн впечатляли своей изящностью, а золотистый оттенок камня создавал впечатление, будто дом светится в лучах заката.
По бокам от дверей располагались по три больших окна, каждое высотой метра три, а на втором этаже было семь окон одного размера, равномерно распределенные по фасаду. На верхнем, третьем этаже было семь окон поменьше – в комнатах за ними в прежние времена жили слуги. С одной стороны дома была пристроена веранда, выложенная таким же кирпичом и огороженная каменными периллами.
Дом украсили, как в кино. Над входной дверью прикрепили вечно-зеленые вьюны, они расползались по стенам террасы. Вдоль вьюнов развесили гирлянды с белыми лампочками, и они подсвечивали контуры веранды и входной двери. На двери висел огромный венок в большим красным бантом, и всю эту красоту подсвечивали аккуратно расставленные точечные светильники, лучи от которых были направлены на фасад дома.
Иден была в полном восторге, наблюдая, как ее мать играет роль хозяйки поместья, заказывает еду, шампанское и вино для вечеринки, пока Питер бегает вверх и вниз по лестницам, развешивая пахнущие сосной ветки и белые гирлянды.
– Этот дом требует огромных вложений, – говаривал он с улыбкой и делал сам все что только мог, дабы сэкономить. Он жаловался, но все равно очень любил свой дом. Эти стены приютили множество поколений их семьи, и он заботился о своем доме, как заботился бы о престарелых родителях, с любовью и нежностью.
Он нанял местную кейтеринговую компанию для организации фуршета, и нескольких помощников, которые следили за тем, чтобы бокалы у гостей всегда были полными, а грязные тарелки вовремя исчезали со стола. Но он не был расточительным, поэтому вечеринка получилась домашней, хотя на праздник приехала почти сотня гостей.
Джеймс заехал за Иден за несколько минут до начала вечеринки.
Он позвонил в звонок. Дверь открылась, и сердце у него замерло, а щеки обдало жаром.
– Ого, – только и вымолвил он.
Иден просияла, принимая удивленное выражение его лица за комплимент. Она выглядела изумительно. Копна каштановых волос, две завитые пряди у лица, сияющий взгляд. По такому случаю она купила новое платье, темно-зеленое, вельветовое, с глубоким v-образным вырезом, открывающим взгляду ее соблазнительное декольте. Ткань облегала бедра и шлейфом ниспадала на пол. Она была в черных туфлях на каблуках, а в руках сжимала маленький черный клатч.
Джеймс лишился дара речи. Она чувствовала, что он хочет сгрести ее в объятия, поцеловать и погладить каждый сантиметр ее тела.
– Ты в порядке? – наконец со смехом спросила Иден.
Джеймс встряхнул головой и наконец восторженно выдохнул:
– Ты прекрасна. И сексуальна. А при взгляде на платье у меня просто дух захватывает.
Он признался в этом с такой простотой, смешанной с вожделением, что раненое сердце Иден еще немного раскрылось ему навстречу. Она нежно поцеловала его в губы и ощутила покалывание, словно крошечный
