Укради меня - Ольга Мурашова

Я вошла внутрь и решительно направилась в его сторону. В лавочке было людно и даже шумно – люди оживлённо переговаривались, слышался смех, но всё же это была совсем небольшая толпа. Гораздо меньше, чем на стадионе. Мне никто не помешал подойти к столу, заставленному книгами, где я положила свой томик рядом с рукой, отстукивающей фломастером по столешнице какой-то только ему понятный ритм. Рука тут же выпустила фломастер, покатившийся в сторону и упёршийся в стопку книг, и накрыла мою ладонь. Он поднял голову и посмотрел на меня, удивленно и радостно, а его тёплые пальцы слегка сжали мои, немного замёрзшие на улице. Уголки моего рта непроизвольно поползли вверх.

– Мы издали её, Эрик. Можно мне автограф?

Он бросил на меня очень хитрый взгляд и стал листать книгу. Почему-то он решил оставить автограф не на форзаце или титульном листе, как обычно делали наши писатели, но от него можно было ждать и не такого. Я аккуратно оглянулась вокруг – не смотрят ли на нас слишком откровенно, но нет, никто не смотрел.

– Я подожду снаружи, – шепнула я, забирая томик из его руки. – Не хочу мешать.

Я стояла напротив витрины и курила, наблюдая, как редеет толпа в лавочке. За моей спиной горел яркой осенней листвой небольшой сквер и вместе со мной отражался в стекле, отделяющем меня от человека, встречи с которым я так долго ждала.

Мой танк окончательно остановился, двигатель сделал последний оборот и заглох. Дальше экипаж должен будет справляться сам.

Мужчина за стеклом, наконец, встал, пожал руку представителю издательства, накинул пальто и вышел на улицу. Эта одежда странным образом вытягивала его и так долговязое тело ещё сильнее и стройность начинала смотреться уже практически худобой. К тому же, мне казалось, что в пальто ему как будто неуютно. Я дождалась, пока он остановится напротив меня, и протянула ему бумажный стакан с кофе, за которым успела сбегать, чтобы хоть немного согреться – осеннее солнце уже не могло нагреть хоть что-то, и воздух был холодным и удивительно прозрачным, как бывает только осенью при первых заморозках. Свой кофе я успела почти прикончить и мой стаканчик скучал на узком подоконнике магазина. Не отрывая от меня взгляда, он взял стакан, но держал его в руках, так и не пригубив. Я смахнула свой в урну – кофе в нем наверняка уже был ледяным.

– Здравствуй, Катерина, – он вспомнил о стаканчике в своих руках и спохватился, тут же сделав быстрый глоток. – Спасибо. Как раз в тему, от болтовни горло пересохло.

– Ты всё же выяснил мое имя?

– Твоя подруга Ольга совершенно не умеет хранить секреты.

Ничего-то он про Ольгу не понял. Всё она умеет, получше многих. Если бы она захотела, вы бы ехали в полнейшем молчании до самого Таллинна, для неё это не проблема. Просто она видела, как мы прощались. Олю очень тяжело растрогать, но эта сцена проняла бы и камень. Поэтому она дала ровно столько подсказок, чтобы он, следуя по ним, как по нити Ариадны, смог найти меня. Если захотел бы и готов был приложить усилия – для Оли это важное условие, поэтому подсказок было немного. И судя по тому, как долго он искал, часть из них он либо не понял, либо не услышал.

– Ты ей автограф-то дал?

– Она не попросила.

Мы замолчали. Я докурила и аккуратно придавила окурок о край урны. Он смотрел на меня. Он тоже меня разглядывал. Как же я сейчас его понимала.

– Я так рад тебя видеть, – он сделал паузу. – Господи, я почти забыл, какая ты красивая.

Мы побрели по улицам без цели и направления, рассказывая друг другу, что же с нами произошло с того момента, как мы расстались у мусорного бака в сером питерском дворе. Под ногами шуршали массово осыпавшиеся с веток листья. Я не могла не доставить себе удовольствия – шла, поддевая их носками ботинок, и под аккомпанемент их шороха слушая Эрика. У меня новостей было немного, поэтому вещал в основном он.

– Примерно через три месяца после того, как я вернулся, я окончательно понял, что Новиков победил. Все переговоры заканчивались отказом. Я все ещё был токсичным активом. Второй раз в жизни у меня остались только книги и свободное время. Знаешь, что самое обидное было? Не то, что накрылась моя карьера, я в какой-то мере был к этому готов, когда решился на побег. Мне было жалко и твоих усилий тоже. Ты так сильно рисковала, а в итоге всё впустую. Но моё имя всё же кое-что значило, и я решил податься в спортивные комментаторы на местное радио и вёл футбольную колонку в очень паршивой еженедельной газете. Правда, писал поначалу очень плохо, но решил, что для этого листка сойдёт и так. Не то, чтобы мне так была нужна работа, деньги ещё оставались и вполне приличные. Я снова хотел славы. Глупость, но я захотел, чтобы ты мной восхищалась, как раньше. Как сказал бы… один мой друг, я хотел зажечь новый огонь, чтобы ты на него прилетела, как ночной мотылёк. Поэтому я много крутился в журналистской среде, хотя раньше писак терпеть не мог, и заводил знакомства – собирался пробиться на телевидение, внешность позволяла.

– Вполне, – улыбнулась я. – И как, пробился?

– Как сказать… И да, и нет. Я попал консультантом в не очень высокобюджетный сериал, в котором все деньги ушли на сценарий. Его писал очень талантливый парень, Сорен, но в футбольной теме он плавал, а делать плохо не хотел. И меня порекомендовали ему, как хорошего, но недорогого эксперта. Мы сработались, а потом подружились. Знаешь, я не очень-то привык к тому, что есть люди, которым наплевать на моё прошлое, а Сорену в самом деле было интересно, какой я человек здесь и сейчас. Я вас обязательно познакомлю… попозже. После работы над тем сериалом он внезапно предложил мне стать его соавтором для нового сценария, ему понравилось, что я могу придумывать неожиданные повороты в нашем сюжете и вылавливать логические дыры в его историях, да и писать вдвоём у нас получалось гораздо быстрее. Я даже не думал, согласился сразу, тогда же и псевдоним взял – не мог я больше