Солнце в армейских ботинках, или Идем дорогой трудной… - Юлия Владимировна Славачевская
— Моя! — рявкнул наследник, возвращая меня на место. — Не пущу!
— От него как–то отделаться можно? — растерялась я. — Он же меня задушит!
— Теоретически, — сделала отстраненное лицо директриса, — если переспишь с ним, должно быть полегче. Будет отпускать на пару шагов от себя. — Криво ухмыльнулась, потирая татуированный висок: — А вообще–то, насколько я знаю — это на всю жизнь.
— Я отвернусь, — глухо сказал молчавший до этого Ингвар, отступая назад. Лицо бледное, губы сжаты, глаза мутные — словно его пытают, а приказано не издавать ни звука.
— Я тебе отвернусь! — вспылила я, смертельно разочаровываясь в нем. — Никто ни с кем спать не будет! Если только морально!
Мой больной на всю голову наследник будто оглох — только мурлыкал и терся об меня, заставляя нервно хихикать. Целовал шею, щекотно тыкался носом в волосы, тихо урчал. Запускал везде руки… ненавязчиво и деликатно, всеми способами доставляя удовольствие даме. В другое время было бы даже жаль такого любовника отпускать! Такой ласковый… хм, котик.
— Морально, — мрачно хохотнула бывшая космодесантница Хосита, — мы уже друг другу мозги и без того изнасиловали. Давайте теперь подумаем, как будем из этого дерьма выбираться?
— Отлепи его от меня, — попросила я ее, отпихиваясь от разошедшегося на полную катушку Лайона. — Мне надоело, что он меня щупает.
— Сейчас! — закатила глаза десантница. — Он меня так и послушал. Ты хоть знаешь, что ты для него сейчас смысл жизни? Он даже дышит только потому, что ты есть. — С тяжким вздохом выдала резюме: — Так что хрен отпустит, если жить хочет.
— И чего тебя, бедолага, так сплющило? — пожалела я наследника. Задумалась: — Странно все это. Честно. Я точно знаю, что у меня нет генов этой валейры. Нет. Чего его тогда так прет?
— Если он выйдет с тобой на руках, — рассуждала директриса вслух, — то об этом сразу донесут его папаше. И нам каюк.
— Лайон, — попыталась я достучаться до мужчины, — ты бы не мог меня отпустить? Мне холодно и неудобно!
— Сейчас, — наследник моментально стащил с кровати покрывало и спеленал меня им. — Теперь тебе будет тепло, харите́.
— Что его все харит? — внезапно полюбопытствовал Ингвар, рассматривая противника как смертника.
— Харите́, — любезно пояснила Хосита, — на языке его матери значит «единственно нужная, без которой нельзя жить».
— Лайон, — с невольной жалостью посмотрела я на своего «довеска», — со мной тоже жить нельзя, поверь. У меня характер мерзкий… и вкус отвратительный.
— Он же тебя не есть будет, — вмешалась в процесс налаживания отношений директриса.
— Я говорю, — покосилась я на нее с неодобрением, — на мужиков вкус у меня отвратительный. Он мне не нравится!
— Не отдам! — отреагировал Лайон, натягивая мне на голову покрывало. — Моя! Хочу!
— Ты вообще, кроме как односложно, говорить умеешь? — разозлилась я, отпихиваясь.
— Умею, — упаковал он меня обратно. — Только зачем? Я тебя все равно от себя не отпущу. — Хищно оскалился: — И другого мужчину порву раньше, чем он руку к тебе протянет.
— Тогда, — выразительно глянула на все больше мрачнеющего Ингвара, старавшегося держаться в тени, — я буду звать тебя Лео. И я тебя сама порву. — Дернула за рыжий локон, привлекая внимание: — Только тронь его! Выпотрошу и порву!
— Какие страсти! — ядовито сообщила нам свое мнение Хосита, хотя ее никто не спрашивал. — Может лучше подумаем, как будем отсюда выбираться?
— Нам нужно попасть на «Голиаф», — сообщила я. — Мне, кажется, там будет… Впрочем, я могу ошибаться, но «Голиаф» предпочтительней.
— Ты останешься здесь, — перебил меня наследник.
— Нет, — покачала я головой. — Не останусь. Жить хочу, — нахмурилась и ткнула его ладонью в грудь. — Нормально! А не как у вас: «на колени!», «открой рот!». И так далее.
— У тебя будет иначе, — пообещал мне Лайон, укачивая и не обращая внимания на остальных. — Я позабочусь.
— Вот спасибо! — снова рассвирепела я, отталкивая его со всей силы и все же освобождаясь. — Ты сам–то себе веришь⁈ И я всю свою жизнь мечтала здесь жить! — Предупредила: — Не подходи! — быстро вооружаясь его же стилетом,
— Харите́! — зашипел наследник, начиная кружить вокруг меня. — Ты не можешь быть так далеко и голой!
— Могу, — заверила его я. — Мне это абсолютно не мешает!
— Иди сюда! — зеленые глаза опасно блеснули. — Или я все равно тебя поймаю!
— Ах так! — рявкнула я в ответ. Приставила стилет к своей шее: — Попробуй! — и чуть проколола кожу. Выступила кровь и закапала вниз.
— Элли! — рванул ко мне Ингвар, пытаясь выбить нож. Я благоразумно отступила.
— Харите́! — зашипел, отшатнувшись, Лайон.
— Цирк, — сделала вывод Хосита, рассматривая размалеванные диковинными узорами ногти.
— Что ты хочешь? — пошел на попятный золотоглазый наследник, не сводя с меня немигающего взгляда. — Я… — качнул головой, словно пытаясь развеять любовный дурман. — Все сделаю, только иди ко мне. — Нахмурился и потер шею с левой стороны: — Больно.
— Помоги попасть на «Голиаф», — не поддалась я на провокацию.
— Нет! — сразу отказался он. Опустил глаза: — Ты улетишь — я умру.
— Возьми его с собой, — подсказала десантница. — Все равно нас без сиятельного в доки не пустят.
Я подумала. Мне эта идея, честно говоря, не понравилась. Потом еще раз подумала. Мне и второй раз не понравилось. Но выбора не оставалось. Наследник Владыки нам нужен позарез. Без него отсюда не уйти.
— Поехали со мной, — рискнула я здоровьем.
— Только если разделишь со мной ложе, — прищурился этот шантажист, двигаясь в мою сторону. Ингвар помрачнел.
— Разделю, — кивнула я, не уточняя — когда и где. Всегда лучше иметь пространство для маневра.
И мы стали готовиться к выходу. После коротких, но бурных дебатов, пытающихся перейти в бурные аплодисменты по всему телу наследника, Ингвар сгонял за своим запасным комплектом одежды охранника.
— Ну, это для Хоситы, — рассмотрела я размер. Уперла
