Девушка из другой эпохи - Фелиция Кингсли

– Может, надо было ответить, – предполагаю я. – Вдруг это срочно.

– Нет. Сегодня срочные вопросы могут касаться только нас двоих.

Мы снова целуемся, не в силах продержаться без прикосновений дольше нескольких секунд, и я слышу, как тетя ворчит:

– Какая безнравственность!

Я потягиваюсь на его кровати, все еще не веря, что Рид снова со мной, здесь.

Он живет в нескольких шагах от моего дома, в недавно построенном здании, напичканном всякими ультрасовременными технологиями… хотя я пока видела только спальню.

В голове крутятся десятки вопросов, и, хотя намерения у нас были вполне определенные, я успела выяснить, что тетя Кальпурния в настоящем времени все еще светская львица и активно занимается благотворительностью, дядя Элджернон ведет семейные дела с финансами, а Арчи воплотил свое стремление к прогрессу и разрабатывает приложения. Ничего больше спросить я не успела, так как Рид разговаривать не хотел, да и, если признаться, я тоже.

Сейчас он возвращается с кухни, все еще обнаженный, с целой горой еды.

– Я же предложила просто перекусить, а тут запасов на неделю хватит, – замечаю я, садясь на сбитых простынях.

– Таков был план: не вылезать отсюда хотя бы одну неделю.

– И ты ограбил аптеку, – замечаю я, кивнув на ящичек прикроватной тумбочки, набитый презервативами. – Ультратонкие, стимулирующие, со вкусом фруктов, – перечисляю вслух, разглядев цветные упаковки, наваленные друг на друга.

Он виновато улыбается:

– Я хотел быть предусмотрительным.

– А это? – спрашиваю я, указав на электронный ключ запуска от автомобиля, валяющийся среди упаковок. – У тебя есть «Порше»?

Он озадаченно смотрит на меня:

– У меня что?

– «Порше» – спортивный автомобиль, – объясняю я. – Этим пультом дистанционного управления ты можешь открыть его и завести.

– А, да! – Лицо его светлеет, будто он связал в уме два этих факта. – Должно быть, это тот механизм в гараже. Вот почему у меня не получилось его открыть.

– Так ты на ней не ездил? – спрашиваю я, перекатываясь на него.

– Хотелось бы, но я не знаю как, – признается он. – У меня есть водительские права, как у тебя, но едва ли будет мудрым решением выезжать прямо на улицу – пока, во всяком случае. Мне надо научиться.

– Я могу тебя научить, – предлагаю я.

– Ты? – Рид выглядит удивленным. – Кажется, ты говорила, что не водишь.

Он правильно помнит. Из всех тех страхов, с которыми я начала бороться, автомобиль оставался в конце списка, и я делала вид, что его не существует.

– Возможно, пришло время справиться и с ним.

Рид кивает:

– Идем.

– С-сейчас? – заикаюсь я.

– Если не сейчас, то когда?

Двигатель «Порше» модели 911 GT3 мягко урчит, пока мы плавно едем по улицам Лондона, уже украшенного рождественскими гирляндами.

– Надеюсь, машина застрахована, – напряженно замечаю я, стиснув руль.

Понятия не имею, сколько времени прошло с последнего раза, когда я садилась за руль, но сейчас я действительно веду машину. Я думала, что, как только сяду в салон, память затопят воспоминания об аварии и моих родителях, но в салоне только мы с Ридом, а впереди дорога.

– У тебя отлично получается, Ребекка, – подбадривает меня Рид, совершенно спокойно сидящий слева от меня.

– Ты сам не ездишь, поэтому пока не можешь оценить качество моего вождения, – иронично возражаю я.

– Ты себя недооцениваешь, я уверен.

– Поедем в Портсмут, – вдруг решаю я, пока мы стоим на светофоре.

– Почему в Портсмут?

– Хочу тебе кое-что показать. – Его корабль. «Сфинкс».

– Если за эти двести лет Портсмут не переместился ближе, то из Лондона до него ехать долго.

– Примерно сто тридцать километров, – подтверждаю я.

– Уйдет много времени.

– По автостраде – быстро. – Автострада, да, именно она.

Рид вопросительно смотрит на меня, словно спрашивая: «Ты готова?» – и я киваю в ответ на этот молчаливый вопрос.

Не знаю, готова ли я, но хочу попробовать.

Не Рид подарил мне смелость что-то делать, но именно он заставил меня понять, что смелость внутри меня есть и я должна ею пользоваться.

– Рид, я рада, что ты появился в моем будущем.

– Нашем. – Он берет мою левую руку и подносит к губам, целуя узор, вытатуированный на моем безымянном пальце в ту ночь, когда я вернулась из 1816 года. – Нашем будущем.

Любопытные факты о «Девушке из другой эпохи»

Мне всегда хотелось написать этот роман, но я чувствовала, что необходима правильная идея в нужное время, просто в порыве вдохновения я его написать не могла.

Зато я совершенно четко понимала, чего не хочу: свести роль истории к одному лишь эстетическому фону и эпоху Регентства показывать только в виде балов, приемов и исключительно в розовых тонах.

Это был важнейший исторический период для всего европейского континента после потрясений Наполеоновских войн.

Прежде всего мне надо было понять, в каком году начать свою историю, я не могла выбрать дату наугад, и на 1816 году остановилась после долгих исследований, которые также привели к некоторым размышлениям.

Первым и наиболее веским доводом стало то, что летом 1815 года Наполеон потерпел поражение при Ватерлоо и общие настроения в Великобритании существенно улучшились, что также послужило импульсом для возобновления светской жизни. В действительности сезон 1816 года прошел гораздо оживленнее по сравнению со скромными и сдержанными сезонами прошлых лет.

К тому же в мае 1816 года принцесса Шарлотта, единственная законная дочь регента и наследница престола, вышла замуж, что также подтолкнуло развитие мероприятий сезона.

Благодаря исследованиям, которые я провела, когда выбирала нужный год, я собрала много информации об английском обществе, в котором могла бы жить Ребекка, создав полную картину, состоящую из света – но также и множества теней.

Я понимаю, что некоторые моменты в этой истории могут показаться жесткими, такие как женоненавистническое поведение доктора Уинслоу по отношению к Ребекке, похищение тел с кладбищ для школ анатомии, «лечение от импотенции», которому подвергли Беннета, не говоря уже об аде на земле, Бедламе.

Если бы я не показала и эти скрытые стороны эпохи Регентства, то я бы осталась не до конца честна ни по отношению к истории, ни по отношению к вам, моим читателям.

Я хотела воссоздать реалистичный портрет высшего общества, которое так заботилось об этикете, репутации и внешнем виде, а личные пороки прятало под ковриком.

Отсюда и мысль, что скандал – не скандал, если все договорятся о нем молчать. Ноги у старого доброго