Я. Тебя. Сломаю - Ольга Дашкова

На светских приемах, в ресторанах, на деловых встречах я веду себя рядом с ним как идеальная жена. Улыбаюсь в нужные моменты, поддерживаю беседу, играю роль, которую он от меня ждет. Но стоит ему приблизиться, положить руку мне на плечо или шепнуть что-то на ухо, как я отстраняюсь.

Не потому, что я не хочу его прикосновений. Боже, как же я их хочу! А потому, что боюсь. Боюсь, что если позволю себе растаять на глазах у всех, то окончательно потеряю себя.

И это его бесит.

Я вижу, как напрягается его челюсть, когда я убираю руку с его ладони. Как темнеют его глаза, когда я отворачиваюсь от его попытки поцеловать меня в щеку. Как он сжимает кулаки, борясь с желанием прижать меня к стене и показать всем присутствующим, кому я принадлежу.

Но он сдерживается. На публике Амир Демир – безупречный джентльмен. Заботливый муж, который никогда не позволит себе проявить агрессию по отношению к жене.

Зато наедине…

– Готово, госпожа Демир, – голос мастера прерывает мои размышления. – Вы прекрасно выглядите.

Киваю, рассматривая свое отражение. Волосы собраны в элегантный пучок, несколько прядей обрамляют лицо. Классическая красота, ничего лишнего. Именно то, что подходит жене влиятельного бизнесмена.

Но за этой красотой скрывается усталость. Усталость от постоянной борьбы с самой собой, от необходимости притворяться, что я контролирую ситуацию, хотя на самом деле я давно потеряла контроль.

Вчера вечером я снова заговорила с Амиром о возвращении к учебе. Мы лежали в постели, он лениво перебирал мои волосы, а я, набравшись храбрости, тихо произнесла:

– Я хочу закончить медицинский университет.

Его рука замерла.

– Мы уже об этом говорили, Элиф.

– Нет, мы не говорили. Ты просто отмахнулся от моих слов, как от назойливой мухи.

Он повернулся, чтобы посмотреть мне в глаза. В темноте его взгляд казался еще более пронзительным.

– Ты моя жена. Твое место рядом со мной.

– Я врач, Амир. Или была им. Это часть меня, которую ты не можешь просто взять и стереть.

– Могу, – его голос стал жестче. – И сотру, если понадобится.

Тогда я замолчала. Потому что поняла: он не шутит. Амир действительно готов уничтожить все, что связывает меня с прошлой жизнью, если посчитает, что это угрожает нашему браку.

Нашему браку.

Забавно, как легко эти слова всплывают в моих мыслях, хотя еще месяц назад я бы скорее умерла, чем назвала нашу связь браком.

Но теперь… теперь я не знаю, что это такое. Сделка? Пленение? Или действительно что-то, что можно назвать семьей?

Встаю из кресла, расплачиваюсь за услуги. В салоне тепло и уютно, играет тихая музыка, витает аромат дорогих косметических средств. Я не хочу отсюда уходить. Не хочу возвращаться в дом, где каждый взгляд Амира напоминает мне о моих противоречиях.

Мне нужно время. Время, чтобы подумать. Разобраться в том хаосе, который творится у меня в голове и сердце.

Выхожу на улицу, где меня ждет охранник – молодой парень по имени Мурат. Амир больше не доверяет Керему мою безопасность. После того случая в торговом центре средний брат попал в немилость, и теперь мне назначили нового «телохранителя».

Мурат – простодушный, вежливый, не слишком сообразительный. Именно то, что мне сейчас нужно.

– Госпожа Демир, машина ждет, – он указывает на черный седан, припаркованный у обочины.

– Знаешь что, Мурат, – я одариваю его своей самой обаятельной улыбкой, – мне хочется немного прогуляться. Погода такая хорошая…

Он хмурится, явно вспоминая указания Амира.

– Но господин Демир сказал, чтобы вас доставили прямо домой…

– Господин Демир хочет, чтобы я была счастлива, – я делаю шаг навстречу, и парень краснеет. – А я буду счастлива, если немного прогуляюсь. Ты же не хочешь расстроить жену своего босса?

Мурат мечется между инструкциями и желанием угодить мне. В конце концов желание угодить побеждает.

– Хорошо, но недалеко. И я пойду с вами.

– Конечно, – киваю, уже обдумывая план побега.

Мы идем по тротуару, я делаю вид, что рассматриваю витрины магазинов. Мурат идет на полшага позади, его внимание рассеяно – он то и дело отвлекается на проходящих мимо девушек.

Я останавливаюсь возле кафе.

– Хочу кофе. Подожди здесь, я быстро.

– Госпожа Демир, я должен…

– Мурат, – я смотрю на него с легким укором, – ты не можешь ходить за мной даже в туалет. Подожди снаружи. Я буду видна через окно.

Он колеблется, но кивает. Зайдя в кафе, я действительно подхожу к окну, чтобы он меня увидел. Заказываю кофе, сажусь за столик. Мурат стоит у входа и время от времени заглядывает внутрь.

Через десять минут я встаю и делаю вид, что иду в туалет. Но вместо этого я выхожу через служебный выход на заднем дворе.

Сердце колотится от адреналина. Я снова сбежала. Снова ослушалась Амира. Он будет в ярости, но мне все равно. Мне нужно побыть одной, подумать о том, что происходит между нами.

Иду по узким улочкам, стараясь держаться подальше от главных дорог. Достаю из сумочки платок и накидываю на голову. В витрине я вижу незнакомку – женщину, которая может раствориться в толпе.

Направляюсь к набережной. Там всегда многолюдно, легко затеряться среди туристов и местных жителей. К тому же вид на Босфор успокаивает и помогает сосредоточиться.

Но через полчаса понимаю, что думать не получается. В голове – каша из обрывочных мыслей, воспоминаний, эмоций. Все смешалось: ненависть к Амиру и желание его прикосновений, тоска по свободе и странное ощущение дома, которое я испытываю в его объятиях.

Может быть, дело в том, что я просто устала сопротивляться? Может быть, мой разум начал рационализировать то, что нельзя изменить? В психологии это называется стокгольмским синдромом. Когда жертва начинает симпатизировать своему похитителю.

Но это чувство не похоже на симпатию. Это что-то более глубокое, более пугающее. Когда Амир смотрит на меня этим особенным взглядом – нежным, почти благоговейным, – у меня перехватывает дыхание. Когда он целует меня медленно, бережно, словно я самое дорогое сокровище в мире, я готова простить ему все.

Даже Мехмета.

Эта мысль обжигает, как раскаленное железо. Как я могу? Как я могу хотя бы думать о прощении человека, который убил моего друга?

Останавливаюсь и прислоняюсь к парапету набережной. Босфор блестит в лучах заходящего солнца, вдалеке слышны крики чаек. Красота, которая раньше казалась мне чужой, теперь стала почти родной.

Может быть, в этом и есть ответ? Может быть, я не прощаю – я просто принимаю? Принимаю Амира таким, какой он есть, со всеми его темными сторонами. Принимаю нашу странную связь,