Путь отмщения - Эрин Боумен
Из-за настороженных ушей Сильви я наблюдаю за Джесси, который едет впереди. То и дело свистом подзывая Дворнягу, хотя пес ни на шаг не отбегает от реки, он лениво раскачивается в седле, двигая бедрами в такт шагам Бунтаря: обычная посадка для езды верхом. Щеки у меня вдруг вспыхивают. Я сама не своя, мне хочется сорваться в галоп, но вместо этого я тянусь за револьвером и упражняюсь в меткости: на месте каждого встречного кактуса представляю Уэйлана Роуза и делаю вид, что стреляю в него снова и снова. В следующий раз я уже не промахнусь. Всажу ему пулю в сердце, а не в плечо. Вскоре я успокаиваюсь и снова чувствую себя решительной, жесткой и собранной. Убрав револьвер в кобуру, я сосредоточиваюсь на цели нашего путешествия и уже не таращусь в спину Джесси.
Впереди Солт-Ривер делает поворот, исчезая за нагромождением скал. Я вспоминаю карты, которые изучала сегодня утром, мысленно прослеживаю течение реки. Русло огибает скалы, потом снова сворачивает на восток и прорезает горы Суеверия насквозь. Большинство ориентиров на пути к руднику рассчитано на тех, кто едет по тропе Перальты, как я и сказала Колтонам, — возможно, первые золотоискатели направлялись сюда из Тусона или еще дальше с юга. Учитывая, сколько страниц в дневнике написано по-испански, не удивлюсь, если изначально шахта принадлежала мексиканцу. Но поскольку мы едем вдоль реки — сначала до хижины Вальца, и только потом в каньоны, с северной стороны от шахты, — придется расположить все знаки в обратном порядке, чтобы отыскать дорогу к руднику. Или нам удастся найти другие тропы, которые не упоминаются в дневнике. В крайнем случае Лил поможет.
Если «Всадники розы» в точности следуют подсказкам дневника, они заедут в горы с юга и по каньонам будут продвигаться к северу, что весьма кстати. Нам не придется наступать им на пятки, мы просто выскочим наперерез и захватим Роуза врасплох. Но если бандиты едут впереди нас… даже думать не хочу, чем может закончиться эта гонка.
Мы добираемся до излучины и решаем готовиться к ночлегу. Уже надвигаются сумерки, мы вымотались и с головы до ног покрыты потом и пылью. Место для привала подходящее, вода рядом, но нагромождение скал за спиной и поперек дороги оставляет ощущение ловушки. Однако нас четверо, и мы, как обычно, собираемся караулить по очереди.
Пока Джесси рисует в блокноте, а Билл вслух размышляет, далеко ли еще до хижины Вальца, я замечаю, что Лил крадется прочь из лагеря. Опасаясь, что она собирается сбежать, я догоняю ее.
— Ты куда?
— Добыть что-нибудь на ужин, — отвечает она.
— У нас есть вяленое мясо. И лепешки. — О том, что они черствые и припахивают, я не упоминаю.
— Добыть свежего мяса, — исправляется она.
Рот наполняется слюной при одной мысли о дичи.
— Подожди, я с тобой!
Пока я бегу к Сильви, достаю ружье из седельного чехла и возвращаюсь, Лил уже исчезает в густых зарослях. «Спасибо, что подождала», — бормочу я себе под нос и продираюсь за ней сквозь колючки и кактусы. Когда я догоняю индианку, она сидит на корточках, притаившись за большим камнем, и сжимает в кулаке какую-то сетку.
Она прикладывает палец к губам и кивает: мол, посмотри, но только осторожно. Я выглядываю из-за камня и вижу перепелок, целую дюжину; они клюют сухую землю — наверное, выискивают жучков.
Я подкрадываюсь, но мелкие камешки предательски хрустят под ногами. Птицы дружно вспархивают, вереща и хлопая крыльями, и перелетают глубже в заросли.
Лил кидает на меня неодобрительный взгляд:
— Ты так топаешь, будто ноги у тебя из камня.
— О, этому тебя тоже Тарак научил? Не только разгадывать загадки, но и ходить, не касаясь земли?
— Нужно смотреть, куда ступаешь, а не вслепую бросаться вперед.
— Но здесь лишь сухая земля и камни, — говорю я, тыкая пальцем вниз.
— Пусть тебя ведут пальцы ног, ступай на носочки, стань легкой. А если при каждом шаге приземляться всем весом на пятку, твое приближение даже гусеница услышит.
— У гусеницы нет ушей.
Девчонка вздергивает брови, будто говоря: «Вот именно».
Мне обидно, но я заряжаю винчестер и взвожу затвор. Впредь я не оплошаю, не спугну перепелок второй раз подряд.
— Оно нам не понадобится, — кивает Лил на ружье. — Перепелки держатся стайками. Одну подстрелишь, остальные разлетятся. А вот с этим… — Она показывает сетку. — Идем.
Я вслед за ней огибаю камень, мы крадемся мимо зарослей колючек, лавируем между кактусами, пригибаемся под ветвями необычно высокого дерева пало-верде. На ходу Лил показывает мне следы перепелок. Не знаю, как ей удается идти по их следу так быстро, уверенно и совершенно бесшумно. Я постоянно смотрю, куда поставить ногу, и мне все время кажется: вот сейчас я споткнусь и рухну лицом прямо на кактус. А когда я пытаюсь двигаться на цыпочках, то с трудом удерживаю равновесие, тем более с вывихнутой лодыжкой. Мне нравится ступать на пятку: надежно и устойчиво. Раньше я ни разу не замечала, как шумно двигаюсь: вся одежда шуршит, брючины трутся друг о друга, рукава скрипят под мышками.
Другое дело Лил. Она скользит неслышно, как клочок тумана. Будто ее вовсе здесь нет.
Когда мы наконец подкрадываемся к перепелкам, я обливаюсь потом, каждая мышца дрожит от напряжения. Я вдруг замечаю, что надолго затаила дыхание, изо всех сил стараясь не шуметь, — и медленно выдыхаю.
Мы приседаем на корточки за низеньким раскидистым кактусом чойя. Мои бедные икры, которые уже болят от ходьбы на цыпочках, в новом положении начинают ныть еще сильнее. Лил бесшумно разворачивает силки. Сеть похожа на гигантскую паутину с камешками по краям, которые придавливают ее к земле после броска. Наверное, все это время девчонка возила ее в мешке на спине пони.
Лил протягивает мне сеть, предлагая накинуть ее на перепелок.
— Не хочу снова их спугнуть, — шепчу я.
— Тогда кидай метко. — Она показывает, как это сделать. Сеть должна развернуться в воздухе и накрыть птиц, как корзиной. Лил сует мне сетку. Не знаю, почему она решила доверить мне такое важное дело. Впрочем, что гадать: обе руки у нее обожжены и забинтованы; вряд ли ее бросок окажется лучше моего. Я беру сетку и отдаю Лил ружье.
Медленно-медленно я встаю — кажется, целый год уходит на то, чтобы выпрямиться. Но не хочется насторожить птиц: если слишком быстро выскочить из укрытия или
