Обманутая - Рина Дейн
– Ну уж нет, тебя я не брошу. Никогда. – На секунду Олесе показалось, что в его глазах она увидела страх, но оправдание этому дать не смогла. Все вспыхнуло так быстро, что через мгновение Олеся забыла об этом.
Они продолжали лежать друг напротив друга, думать о разном. Олеся порой хмурилась и мысленно ругалась, когда в голове снова не появлялось ничего из ее старых воспоминаний. До момента ее падения все, что она знала сейчас, – знала со слов Эрика и верила ему. Порой казалось, что верила даже больше, чем самой себе.
– Ты не хочешь попробовать? – прошептал он, и Олеся была готова поклясться, что его взгляд вот уже несколько минут не отрывался от ее губ. Подняв глаза и наткнувшись на немой вопрос, он продолжил: – Зайти чуть дальше, я не знаю… – его голос звучал неуверенно и слегка дрожал. – Может, поцелуи или что-нибудь. Потому что я сейчас чертовски сильно хочу тебя поцеловать.
– Я не знаю. Я просто не знаю. Мы ведь знакомы не так давно.
«Я тебя знаю совсем мало времени, а вот ты… ты меня знаешь очень хорошо, Эрик».
Эрик не хотел получить от нее отказ, да и пугать в планы тоже не входило. Он лишь надеялся, что она согласится.
– Только один раз. Один поцелуй, – услышала она его шепот, – пожалуйста, Олесь. Ради меня.
Ему снились их долгие безудержные поцелуи. Каждое утро Эрик был вынужден как-то справляться с мыслями, пока Олеся спала. Эрик с ума сходил всякий раз, когда девушка улыбалась и проводила кончиком языка по нижней губе, когда прикусывала их в процессе готовки или просто надувала губки, если была чем-то недовольна. Эрик устал. Он измотан, и он хочет ее. Для начала один поцелуй, а потом… потом будет видно, главное, добиться сдвига с мертвой точки. Прошло уже много времени с момента их жизни в этой квартире, и больше ждать не имело смысла – Эрик любил ее, а его любви хватит на них двоих сполна.
– Хорошо, – сдалась Олеся, открыв глаза. Прикинув все «за» и «против», она приняла для себя одно из самых сложные решений – от одного поцелуя не умирают. В фильмах, что Олеся смотрела с Эриком каждый вечер, герои всегда целуются. Просто так, без чувств. Так почему бы не дать себе слабину и не попробовать нечто похожее?
– Только если ты уверена, – Эрик придвинулся ближе к ней.
– Мы ведь рано или поздно должны это сделать, – Олеся нервничала, терла резко вспотевшие ладони и чувствовала, как все тело начинало гореть.
– Это не звучит как уверенность, – он поднял руку и взъерошил отросшую челку, пряди которой спадали на его лоб и немного закрывали глаза.
Ничего не ответив, Олеся смотрела в глаза Эрика, ловила себя на мысли, что они действовали на нее сродни сильному успокоительному, а может, даже снотворному. Резко захотелось спать, но уйти просто так нельзя. Обещание на один поцелуй было дано, и нужно было лишь довести дело до конца.
Наклоняясь еще ближе, Эрик продолжал смотреть в ее кофейные глаза, дыхание учащалось. Осторожно коснувшись ее губ своими, он не сразу поспешил углубить поцелуй. Убеждал, приказывал себе действовать медленно, аккуратно и не спеша. Сердце из ее грудной клетки готово было выпрыгнуть, но по пути столкнулось бы с сердцем Эрика. Он тоже чувствовал себя на пределе. Эрик поднял руку и положил ладонь на ее щеку, поглаживал пальцами мягкую и нежную кожу, слегка улыбался. Он попытался углубить поцелуй, проскользнуть языком между ее губ, но Олеся не позволила. Испугалась и струсила. Эрик провел кончиком языка по ее губам, а после отстранился. Несколько секунд. Все длилось несколько секунд, но для каждого из них это было сопоставимо с вечностью.
– Прости. Была не самая лучшая идея, – вздохнул Эрик, отодвигаясь от нее и ложась на спину. – Прости. Сам виноват.
– Все нормально. Я ведь не спящая красавица, которая все вспомнит с помощью поцелуя, – попыталась отшутиться Олеся, но Эрик даже не улыбнулся. Она не посмотрела на него, лишь незаметно вытерла губы ладонью, которые жгло после поцелуя. – Может, в следующий раз, если я тебя поцелую сама, то все получится?
«Ты не спящая красавица, ты Русалочка. Маленькая и глупая Русалочка, которой я верну не голос, а память. Все воспоминания, в которых буду я, а ты будешь любить меня. Сильно и взаимно».
– Может быть, получится. Когда ты захочешь этого сама, – пробормотал Эрик, закрывая глаза. – Скажешь, когда будешь готова… попробовать, – последние слова он произнес безэмоционально. Обыденно.
– Только не обижайся, хорошо?
– Ты ни в чем не виновата. Я не обижаюсь, все хорошо.
– Я забыла собственного парня, разве это не вина?
– Но я тебя все равно люблю. Пусть ты этого и не помнишь. И пока моей любви хватит на нас двоих. Обещаю.
Олеся неосознанно придвинулась к нему ближе, оказалась на его половине кровати, соприкоснулась своим плечом с его. Она не хотела снова терзать себя ночными кошмарами, а рядом с Эриком ее радовали лишь хорошие сны. Никакого страха. Но Эрик не обнимал Олесю, продолжал лежать, подложив одну руку под голову, а другая покоилась на его груди.
– Не хочешь обнять меня? – прошептала Олеся, приподнимаясь и смотря на Эрика. «Красивый, но я тебя не люблю. Но любила. И полюблю снова», – подумала Олеся, но вслух ничего не сказала, чтобы не оказаться глупой.
Промолчав, Эрик убрал руку с груди, подложил ее под голову Олеси, вжимая ее тело в свое вплотную, заставляя повернуться на бок и уснуть спокойным сном до позднего утра. Олеся снова ощущала рядом с ним едва уловимый цветочный аромат, заставляющий ее улыбаться и чувствовать себя в безопасности. Даже их неудачная попытка поцелуя не смогла испортить отношения, построенные за это время.
Девятнадцатая глава
Все новогодние праздники они провели в квартире. К этому моменту Эрик окончательно убедился, что с Олесей все хорошо и она чувствовала себя достаточно здоровой для устройства на работу. Они вдвоем снова просматривали варианты объявлений. Олесю удручал тот факт, что у нее не было высшего образования или какого-то среднего специального, кроме самого обычного… школьного. И она понятия не имела, чем раньше хотела заниматься, к чему лежала ее душа. Сейчас же Олеся любила готовить и убираться в квартире, все из-за того, что других занятий у нее попросту не было.
Подарок для Эрика она купила в магазине почти в самый последний момент
