Обманутая - Рина Дейн
Мерзко, грязно, неприятно.
Ей было стыдно, что она не может дать своему парню то, что ему нужно, и противно одновременно. Ведь она его не хотела. Да, он был симпатичным, заботливым, внимательным, но Олеся боялась их близости.
Все закончилось слишком быстро, Эрик не смог удержать протяжный стон, который вырвался из его рта и эхом разнесся по комнате. От этого звука Олеся вздрогнула. Ее сон был нарушен, она могла проснуться в любой момент. Эрик поднялся на ноги, потянулся и взял со столика пачку бумажных полотенец, вытерся, скомкал салфетку и бросил на пол.
«Отдышусь и пойду в душ. Черт, это были лучшие минуты в моей жизни!» – подумал он, закрывая глаза и откидывая голову назад.
Олеся открыла глаза, когда услышала скрип кровати и шаги. Продолжала неподвижно лежать. Заметила Эрика, натягивающего на себя боксеры, а после штаны. Страх сменился стыдом, и Олеся почувствовала себя пристыженным ребенком, ворвавшимся в спальню родителей и коснувшимся чего-то личного и интимного.
«Он ведь взрослый мужчина. Ему это нужно. Все хорошо, глупышка».
Эрик вернулся из душа, лег на кровать рядом с Олесей, но не обнимал ее. Что-то ему еще мешало. Связывал он это с тем, что все еще боялся лишний раз прикоснуться к ней, не хотел напугать, поспешить. Эрик обнял ее в тот самый момент, когда его глаза начинали предательски закрываться. Повернувшись на бок и положив руку на ее талию, он придвинулся ближе. Уткнулся лицом в ее волосы, улыбнулся и уснул крепким сном. Олеся к этому времени снова уснула, спала беспокойно и не чувствовала его прикосновений к телу.
Четырнадцатая глава
Олеся узнавала город, как ей казалось. Гуляла по небольшим и аккуратным улочкам, запоминала те места, которые раньше, по словам Эрика, были её любимыми. И пусть сама Олеся старалась верить ему, в глубине души что-то ее останавливало. Не чувствовала ничего родного, своего. Словно каждая улица, магазин или двор были для нее чужими. Внимательно слушала болтовню Эрика, но в голове ничего не щелкало. Про ее мать он почти не говорил, объясняя это тем, что не хочет сейчас причинять самой Олесе еще больше боли. Про свою семью тоже умалчивал. Рассказывал, что в этот город они перебрались недавно, оба хотели сменить обстановку, начать все сначала. Такие прогулки отвлекали Олесю от кошмаров, а те снились ей практически каждую ночь.
Обычно она летела в бездонную пропасть с обрыва, тонула в ледяной воде, разбивалась при падении о камни, тело подбрасывало в воздухе, и оно разлеталось на мелкие осколки, словно хрустальная ваза. Ко всему этому Олеся пыталась привыкнуть, она понимала, что это всего лишь ее сны, плод фантазии, следствие ее травмы и не более того. Хуже было, что Олеся снова видела кошмар. И он пугал ее – самое страшное сновидение, которое заставляло кровь стыть, несмотря на то что Олесе было безумно жарко.
Она бежала по пустынной дороге, сворачивала на перекрестке и оказывалась в глухом лесу с высокими деревьями, ветви которых царапали ее кожу в кровь. Чувствовала каждую царапину. Закричала от безумной боли, когда босой ногой наступила на горлышко бутылки. Стекло воткнулось в плоть, Олеся упала и постаралась самостоятельно вытащить осколок.
– Мамочка, – шептала она, кусая губы, шипя и ругаясь, когда пальцами обхватывала горловину и вытягивала стекло из ноги. Острая боль пронзала все тело, в глазах на несколько секунд потемнело. Олеся постаралась успокоиться, перевести дыхание. Ничего не получалось. Мысли были спутаны, в голове четко слышала чей-то мужской голос, такой знакомый и неузнаваемый одновременно. Олеся кричала от беспомощности, но быстро замолчала, когда опомнилась.
«Он ведь тебя найдет. Глупышка, он найдет тебя! Быстро вставай и беги. Игнорируй боль. Беги и не останавливайся!» – поддерживала себя, когда из-за боли в стопе не могла бежать так же быстро, как и раньше. Дыхание сбивалось, в груди все жгло, воздух казался сущим адом.
Она ощущала его приближение, чувствовала, как он становился все ближе к ней, буквально дышал ей в затылок. Не оглядываясь, Олеся попыталась ускориться, но споткнулась об острый сук, запнулась и снова упала, раздирая кожу на оголенных коленях. Она только сейчас поняла, что почти раздета, если не считать разорванного вязаного платья на ее теле. Такого у нее никогда не было, она это точно знала. Ведь в шкафу ничего похожего она не видела.
«Ни единого платья, глупышка. Это просто сон! Нет!» – возражала она, поднималась и продолжала бежать, стараясь скрыться, улизнуть. Приятный цветочный аромат приближался к ней, окутывал. Олеся тонула в нем, понимая, что выплыть у нее шанса не будет.
Олеся проснулась от собственного крика, когда почувствовала, как крепкие длинные пальцы сомкнулись на ее тонкой шее и сдавили ее. Резко раскрыв глаза, обхватила холодными ладонями шею, пытаясь оттянуть убийцу, но никого не было. Никого, кроме проснувшегося Эрика, сонно потирающего глаза и взволнованно смотрящего на Олесю.
– Прости, – прошептала она слегка хриплым голосом, понимая, что кошмар закончился. Закончился тем, что он снова поймал ее. Убежать не удалось. – Это был просто кошмар.
– О чем? – тихо спросил Эрик, медленно придвинувшись к ней ближе. Он проснулся и сразу же немного отстранился от нее, не желая пугать еще сильнее тем, что все это время обнимал ее.
– Я тонула, – солгала Олеся, поворачиваясь и смотря на него. – Это был просто сон, Эрик.
– Это плохой сон, Олеся. Не бойся. Я тебя обниму?
Она лишь кивнула. Закрыла глаза, уткнулась лицом в его грудь и постаралась успокоиться рядом с тем, кто ее точно не обидит. Чувствуя тепло его тела сквозь одежду, Олеся постепенно начинала засыпать. Эрик шептал ей, успокаивал, убаюкивал своим спокойным монотонным голосом. Не отстраняясь от нее, Эрик лег на кровать, все так же прижимая Олесю к себе, продолжал поглаживать ее по спине ладонью, пока сам не окунулся в сон.
Пятнадцатая глава
После того ужасного сна Олеся не могла спокойно спать еще несколько ночей, пока случайно не засыпала, прижимаясь к Эрику. К ее удивлению, именно тогда кошмары не мучили, снов не было вовсе. В тот момент она приняла для себя решение, которое давалось ей непросто, – спать ближе к Эрику, чем раньше. Теперь они лежали близко друг к другу, он всегда обнимал Олесю, а она старалась
