Обманутая - Рина Дейн

– Сегодня мне снился парк. Красивый. Я стояла в самом центре одной из дорожек, прямо напротив большого фонтана, рядом росли цветы. Оранжевые. Как солнце. Все выглядело так, будто я там была. Я была когда-нибудь в таком месте?

– Не думаю, что ты была там со мной, – задумчиво протянул Эрик, понимая, о каком именно месте шла речь. О небольшом парке рядом с ее домом. Настоящим домом. Местом, где Эрик сам часто бывал. Каждый раз надеялся увидеть Олесю. И видел либо в одиночестве, либо с тем, кого ненавидел до боли в мышцах. – Но звучит очень красиво.

– Да, мне там тоже понравилось, – сонно пробормотала Олеся, снова засыпая из-за того, что Эрик размеренно гладил ее по плечу. Как спокойно билось его сердце. Она слушала биение, словно музыку, под которую ей снились лишь хорошие сны и не было никакого кошмара. Не было никакого страха.

Шестнадцатая глава

На следующий день они пошли в ближайший парк, который начинался за следующим домом и протягивался до самой дороги. Он был небольшим, но там было где погулять и посидеть. Эрик и Олеся вышли из дома ближе к вечеру, когда постепенно темнело, но фонари еще не включали. Эрик по привычке держал Олесю за руку, мысленно подмечал, что ей нужно купить перчатки, ведь руки снова холодные. Шапку Эрик отдал ей свою, себе на голову накинул капюшон. Он никогда не мерз, ему всегда было жарко, а сейчас было жарче вдвойне, ведь рядом с ним была Олеся.

– Будешь сахарную вату? – спросил он, когда заприметил у небольших кустарников, листья с которых давно опали, тележку с высоким и полноватым мужчиной. Получив положительный ответ, Эрик сильнее сжал ее ладонь в своей, стараясь передать ей хоть немного тепла. Эрик купил клубничную сахарную вату, протянул ее Олесе и повел Олесю к ближайшей лавочке, что была свободной. Сам не хотел сладкого, но ему доставляло удовольствие смотреть на счастливое лицо Олеси рядом. На то, как она облизывала сладкие губы и улыбалась.

– Ты думаешь о работе? – Она кивнула. Эрик взял ее за руку и, притянув Олесю к себе, поцеловал. Кротко и нежно. – Не думай о плохом. Ты обязательно найдешь работу. Ты ведь у меня умница. Самая лучшая девочка.

И она ему верила. Сама не знала почему, но все, что говорил Эрик, казалось правдой.

– Спасибо тебе.

– Мне? Я лишь хочу, чтобы ты чаще улыбалась и не грустила, Олесь. Не хочу, чтобы тебе было плохо.

– Но…

– Никаких «но». Впредь я хочу видеть только твою улыбку, договорились? – Она снова кивнула.

Этим утром Эрик уезжал, как сказал Олесе, по поводу работы. На самом деле он ездил в свою родную квартиру, чтобы забрать кое-какие вещи, включая одежду и что-то по мелочи. Сейчас вся его машина была забита вещами, и Эрик решил постепенно все оттуда доставать. Вернувшись после обеда, помог Олесе с поиском работы, да и сам для себя нашел неплохую подработку на неполный рабочий день. Даже успел сходить на собеседование и с завтрашнего дня выходил на работу в один из баров в качестве бармена. Его сбережения постепенно заканчивались, а деньги по-прежнему были нужны.

– У тебя над губой сахар налип, – улыбнулся Эрик, показывая на своих губах то место, где был прилипший кусочек сахарной ваты.

– Где? Тут? – Она попыталась вытереть самостоятельно пальцем или достать языком.

Вздохнув, Эрик наклонил голову, протянул руку и сам стер пальцем сахар с ее губ. Олеся слегка вздрогнула от его прикосновений, смутилась, но постаралась не показывать вида. Пробормотав тихую благодарность, она продолжила не спеша есть, изредка поглядывая на Эрика. Усмехнувшись, он облизнул палец, пробуя вкус сахарной ваты и ее губ, которые, он был уверен, были такими же сладкими.

Они решили посидеть немного на скамье, а после пройтись и вернуться домой. Дел у них на сегодня больше не было, так что вечером их ждал очередной просмотр какого-нибудь фильма. Дождавшись, когда Олеся доела вату и вытерла салфеткой ладони и губы, Эрик поднялся, протянул ей руку. Вдвоем они продолжили гулять небыстрым шагом, рассматривая окрестности.

– А где твоя семья?

– Отец где-то на другом конце страны, а с матерью я не общаюсь. Так. По праздникам, – задумчиво пробормотал Эрик. – Братьев и сестер у меня нет. Родных. Есть двоюродные, но с ними я вижусь редко.

– Тебе грустно осознавать, что ты один?

– Я ведь не один, глупенькая. У меня есть ты, – ответил он, бросая взгляд на Олесю рядом и запинаясь. – Извини, что я так говорю, но это правда. Мы есть друг у друга, и нам хорошо вдвоем, ведь так?

– Да, – неуверенно согласилась Олеся, понимая, что говорить «нет» парню, с которым встречалась, глупо и неправильно. – Я не помню наших отношений, но бросать тебя из-за этого не собираюсь.

– У нас были прекрасные отношения. И будут еще лучше, когда ты все вспомнишь, – потянув ближе к себе Олесю, он приобнял ее за плечи.

Но как же он не хотел, чтобы она все вспоминала.

– А почему ты не общаешься с матерью? – Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. – То есть… что-то случилось?

– Она немного ненормальная. Мы поссорились из-за того, как она меня воспитывала, – солгал он. – Давай не будем об этом? Не самая приятная часть моей жизни.

Кивнув, Олеся продолжила идти рядом с Эриком, обнимая одной рукой его за пояс, а другую пряча в карман куртки. Чмокнув Олесю в макушку, Эрик сильнее прижал ее к себе, глупо улыбаясь тому, как все образовывалось.

С матерью он общался редко, около двух раз в год – приезжал к тете на Новый год и ее день рождения, куда приглашали и его мать. Вот так они и встречались на нейтральной территории, и никто из них это правило не нарушал. Видеться в небольшой деревушке им было проще, чем в квартирах друг друга или в каком-нибудь кафе. Они и жили в соседних городах, но никогда не пересекались, не созванивались лишний раз. У каждого была своя жизнь, свои проблемы. До четырнадцати он свою жизнь желал вообще не вспоминать.

В шестнадцать лет Эрик впервые сбежал из дома и вернулся спустя две недели лишь из-за того, что не хотел жить в детском доме, куда его грозилась сдать мать. «Сдать, как бракованную игрушку в магазин. Как котенка, выбросить на улицу в лютый холод. Как просроченный товар в мусорку», – думал он словами женщины, родившей его, но на деле продолжал жить под одной крышей