По ту сторону свободы - Анна Александровна Бойцан

Я спала? По-настоящему спала? — подумала она вслух, её пальцы пробежались по шее, как будто искали следы ночных видений.

Но их не было. Ни крови, ни силуэта в кустах, ни Вероники с её ядовитым «это ещё не конец». Просто ночь, чистая, как звёзды над головой.

Она встала, её шаги были лёгкими, почти танцующими, и она подошла к зеркалу. Волосы, от природы волнистые, струились мягкими локонами, чуть растрёпанные после сна, а в глазах мелькнула искра, которой она не видела уже очень давно. Впервые за эти дни Лив захотелось выглядеть... красиво. Не для кого-то, а для себя, потому что в груди шевельнулось забытое чувство: я хочу быть собой. Она взяла расчёску, аккуратно уложила локоны, позволяя им естественно виться, обрамляя лицо, как рамка для картины. Затем открыла шкаф, её пальцы пробежались по вешалкам, и она выбрала лёгкое платье в мелкий цветочек — с короткими рукавами, струящейся юбкой до колен, которое делало её похожей на героиню старого романа. Лив оделась, чуть коснулась ресниц тушью, добавила намёк румянца и, после секундного колебания, брызнула на запястья парфюм — цветочный, с тёплой ноткой ванили, который она не использовала вечность.

Что я творю? — мелькнула мысль, но Лив только улыбнулась своему отражению, не желая разрушать это хрупкое, утреннее «всё хорошо», которое впервые чувствовалось настоящим.

Телефон зазвонил, и Лив вздрогнула, её рука замерла у зеркала. Номер был рабочий. Она вдохнула и ответила, её голос по привычке стал чуточку деловым:

— Лив у аппарата.

— Привет, это Инга, — раздался голос с лёгкой хрипотцой. — Не разбудила? Слушай, поставка задерживается. Картину из Петербурга привезут только через неделю, так что отдыхай, не дёргайся. Мы дадим тебе знать, когда ты будешь нужна.

— Ага... — Лив почувствовала, как её губы растягиваются в улыбку, шире, чем она ожидала. — Спасибо, что сказали.

— Ты в порядке? — в голосе Инги мелькнула осторожность.

— Да. Всё хорошо. Просто я только проснулась.

Это «хорошо» вылетело так легко, так искренне, что Лив сама удивилась. Впервые она не врала, не натягивала маску — это было настоящее, как глоток свежего воздуха после долгой духоты. Она отключила звонок, бросила телефон на зарядку и снова взглянула в зеркало. Улыбка всё ещё была там — маленькая, чуть робкая, но живая, как искра, готовая разгореться.

На кухне пахло кофе и поджаренными гренками, с лёгким намёком на сливочное масло, которое таяло на хрустящем хлебе. Лив шла босиком, её ступни касались прохладного деревянного пола, и каждый шаг был как часть этого нового, лёгкого утра. Когда она вошла, Дориан уже сидел за столом, откинувшись на спинку стула с той наглой уверенностью, как будто он владел не только этим домом, но и всем миром. На нём была тёмно-серая рубашка, расстёгнутая у горла, и его взгляд, как всегда, цеплял, как крючок, но сегодня в нём было меньше насмешки и больше... интереса? Он посмотрел на неё — секунду, две, три, и Лив почувствовала, как её щёки теплеют под этим взглядом...

— Ну, привет, цветочная фея, — сказал он наконец, его голос был низким, бархатным, и его губы изогнулись в дерзкой ухмылке. — Это что, ты решила устроить конкурс красоты на моей кухне?

Лив закатила глаза, но её губы дрогнули в улыбке, пока она садилась на высокий табурет, её платье слегка колыхнулось.

— А ты решил, что я проснулась ради твоих комплиментов? — парировала она, её тон был язвительным, но с искрой. — Это просто платье, Дориан. Не строй из себя модного критика.

— Просто платье, — повторил он, его глаза блеснули, как будто он знал какой-то секрет. — А парфюм? Тоже просто так, да? Потому что ты пахнешь, как будто собралась кого-то соблазнить. Если вдруг меня — то не стоит, я уже и так сооблазнён твоим естественным запахом.

Лив почувствовала, как её уши вспыхивают, и быстро отвела взгляд, делая вид, что поправляет волосы.

— Рефлекс, — буркнула она, но её голос предательски дрогнул.

— Ага, рефлекс, — согласился он, его ухмылка стала шире, но он не стал давить, и Лив была благодарна за это.

Дориан налил ей кофе, его движения были почти ленивыми, мягкими, и пододвинул чашку к ней, не добавив ни слова. Этот жест — простой, без его обычных шуточек — почему-то задел её, как будто он говорил: «Я вижу тебя, и мне не всё равно». Лив взяла чашку, чувствуя тепло под пальцами, и сделала глоток, стараясь не смотреть на него слишком долго.

— Планы? — спросил он, его голос был лёгким, но с лёгкой заинтересованностью.

— Никаких, — ответила она, её тон стал мягче. — Работа отменилась. Картину задержали. Сказали, могу неделю валять дурака, так что у меня мини-отпуск.

— Валять дурака? — он приподнял бровь, его губы дрогнули. — Ты? Лив, ты напряжена, как струна, даже когда спишь.

— О, спасибо, — фыркнула она, её тон был язвительным, но с лёгким смешком. — Это теперь официально я — мисс Нервы-На-Пределе?

— Не плохо, — сказал он, пожав плечами, и его взгляд стал серьёзнее, но всё ещё тёплым. — Ты из тех, кто не сдаётся. Большинство ломается. А ты — нет. Это... цепляет.

Лив замерла, её пальцы сжали чашку, потому что его слова, такие простые, задели что-то внутри, чего она не хотела трогать. Она не знала, как ответить на этот взгляд — не хищный, а почти... понимающий, как будто он видел её насквозь, но не собирался использовать это. Тишина между ними была лёгкой, почти дружеской, и Лив почувствовала, как её плечи расслабляются.

— Раз ты бездельничаешь, — сказал Дориан, откидываясь на стуле, его голос стал игривым, — давай играть.

— Во что? — Лив прищурилась, её тон был подозрительным.

— В вопросы, — ответил он, его глаза сверкнули. — Всё, как мы договаривались. Я спрашиваю — ты отвечаешь. Потом наоборот. Никаких «не хочу говорить». Честно. Идёт?

— Только если ты не будешь лезть сразу в самую мясорубку, — прищурилась Лив. — Дай разогреться.

— Лёгкий старт, — согласился он, его губы изогнулись. — Самая странная привычка, которую ты скрываешь?

Лив хмыкнула, её пальцы постучали по чашке.

— Я разговариваю с предметами, когда злюсь. Особенно с пылесосом. Один раз назвала его «тупым куском адской техники» так громко, что сосед постучал в стену.

Дориан рассмеялся, его смех был низким, тёплым, и Лив почувствовала, как её щёки теплеют от этого звука.

— Твоя очередь, — сказал он, слегка наклоняя голову.

— Почему ты ешь человеческую еду, и пьёшь кофе? — спросила она, её брови нахмурились. — Ты же... ну, вампир.

— Вампиры могут есть и пить, — ответил он спокойно. —