Штрафной удар в сердце (ЛП) - Ми Мэри

Неужели я так давно не была в игре, что забыла, на что способны мужские рты? Или умение испепелять нижнее бельё взглядом и парой фраз — эксклюзивный талант Далтона?

Скорее второе, но я старалась не задумываться об этом слишком долго.

Он усмехнулся, заметив, что я не в силах выдавить ни единого вменяемого ответа. Далтон всегда умел меня удивить своей манерой говорить.

Публично — примерный капитан, а под этой отполированной оболочкой явно скрывалось нечто дикое. И мне нравилось то, что он показывал.

Наконец, мне удалось заговорить.

— Зависит от ситуации, Далтон.

Я подошла достаточно близко, чтобы почти касаться его, стараясь вести себя непринужденно, хотя сердце неслось, как скакун на скачках.

Я насладилась тем, как его кадык дернулся на жилистой шее, как глаза сверкнули, скользя по моему телу и останавливаясь на полоске загорелой кожи между белым кроп-топом и джинсовыми шортами.

Он прочистил горло, распрямился, расставив ноги пошире. Я ухмыльнулась, догадываясь, чему именно требуется там «освободить место».

— Зависит от ситуации?

— Ты всем девушкам говоришь, что постучишься в каждую дверь, чтобы найти их и унести на плече?

Его выражение стало серьезным, и он сократил расстояние между нами, настолько близко, что мне пришлось приподнять подбородок, чтобы сохранить зрительный контакт.

— Давай кое-что проясним. Я ни одной другой женщине не говорил, что постучусь во все двери ради нее. И это не была угроза, Ари. Это было обещание.

Черт.

Его слова повисли между нами, густые, заряженные, и я заставила себя вдохнуть, сердце колотилось в ушах. Он наклонился ближе, взгляд темный, сосредоточенный, и все, о чем я могла думать — тепло, исходящее от его тела, и как сильно я хотела стереть остатки расстояния между нами.

— Далтон, — прошептала я, обретая голос, — я…

Мой взгляд зацепился за кое-что, что я не заметила с самого начала, слишком отвлеклась на его… ширинку.

— Только не говори, что ты купил новую машину из-за моего замечания, что ты не помещаешься в своей, — я оттолкнула его в сторону, чтобы лучше рассмотреть светло-голубой отреставрированный «Бронко». — Ну, она, конечно, шикарная, но покупать новую тачку только из-за меня — безумие.

На его губах заиграла усмешка, он поднял руку и убрал с моего лица непослушную прядь, даже не удосужившись перевести взгляд с меня.

— Я не покупал новую. Просто подумал, что тебе будет интересно увидеть мою старую.

ГЛАВА 24

ДАЛТОН

«Я ПОДЕЛЮСЬ СВОИМ ПРОТЕИНОМ» — ЭТО ОН ТАК СКАЗАЛ.

И вот так, без особых усилий, она смогла вскрыть во мне что-то, чего я сам не осознавал, и, похоже, даже не догадывалась, что заставила меня чувствовать… даже не знаю, что именно я чувствовал.

Я изучал ее, будто меня ждал экзамен. Будто мне придется отвечать на вопросы о том, как ее курносый нос сморщивается от замешательства или как она щурит шоколадные глаза, словно не верит тому, на что смотрит. Или, возможно, мне придётся описать тот самый момент, когда тонкая линия её губ расцветает в улыбку — такую широкую, что уголки рта начинают ныть.

Она резко обернулась, ее волосы взметнулись за спиной:

— Это правда твоя тачка?

Восторг в ее голосе залечил раны, о которых я даже не подозревал.

Я кивнул:

— Ага. Бетти. «Форд Бронко» 67-го года.

Слова вышли более грубовато, чем я хотел, горло перехватило от эмоций при виде ее реакции.

Эмма ненавидела мой «Бронко».

Говорила, что он едет слишком жестко и жаловалась, что в нем не чувствуется «духа состоятельности». Именно поэтому машина мне и нравилась. А еще потому, что Бетти была первой вещью, которую я купил сам. Я провел два лета, тренируя детские хоккейные команды и давая частные уроки, чтобы заработать на нее.

Не знаю, почему тогда сдался, когда Эмма настояла, чтобы я начал оставлять машину у мамы. Именно там она и стояла до сегодняшнего дня, пока я наконец не забрал ее домой после нашего традиционного ужина. Хотя я твердил себе, что делаю это ради возвращения Бетти, часть меня хотела показать ее Ари, просто я не ожидал, что возможность представится так быстро.

В груди потеплело, когда Ари подошла и провела ладонями по капоту с почти благоговейным видом.

— И как она может быть в таком отличном состоянии, если старше меня?

— Когда я ее купил, выглядела она совсем не так. Каждая копейка, что я заработал, шла на ее восстановление. Я перебрал двигатель, починил тысячу и одну поломку, но это был труд любви, — я улыбнулся, вспоминая часы, проведенные под капотом. — Моя мама работала на двух работах и параллельно училась. Я не хотел, чтобы она чувствовала, будто обязана покупать мне машину. А занимаясь хоккеем мне нужно было много куда ездить, и я не хотел нагружать ее своим расписанием. Вот тогда и появилась Бетти.

Брови Ари нахмурились:

— А где был твой отец?

В груди кольнуло — тот же укол, что каждый раз, когда я касался этой темы.

— Эм… его не было. Появился только потом, — я выдавил улыбку, стараясь, чтобы голос звучал легко.

Он же ее работодатель, в конце концов. Рано или поздно она с ним встретится. Я не хотел, чтобы у нее сложилось неправильное впечатление о моем отце. Винсент был хорошим человеком… просто с жесткой оболочкой.

Ари смотрела на меня секунду, прежде чем кивнуть, будто почувствовала, что тема болезненная, и решила не копать глубже ради меня.

— Почему ты не ездишь на этой красотке каждый день? Она же серьезно шикарная.

Я должен был догадаться, что она это спросит, но я забыл, каково это — когда кто-то действительно хочет тебя узнать.

Она не увидела, как я пожал плечами, слишком была занята обходом машины.

— Ну… та другая меньше жрет бензина, — небрежно сказал я, вытащив ключ с брелоком в форме ромба, на котором было написано «Бетти». Мама подарила мне его, когда я только купил машину.

Это не была полная ложь, но и не вся правда. Сказать ей, что я оставил «Бронко» в гараже как реликвию несбывшихся мечт подростка — было слишком личным. Что бы она сказала, если бы узнала, что я не вожу «Бетти», потому что мой отец ее презирает? Что я езжу на «Ауди», надеясь, что он заметит, как я «вписываюсь» в его стандарты, и это нас сблизит?

И я мечтал, чтобы мы могли бы ремонтировать ее вместе, как отец и сын…

Черт. Когда это проговариваешь — звучит еще жалостливее.

— Думаю, теперь мы должны ездить на ней всегда, — заявила она, выпрямляясь, подняв подбородок, как будто готова вступить в бой. — Денег на бензин у тебя хватит. Черт, я и сама помогу заправляться, — она вцепилась в машину, будто готова прилипнуть к ней и не сдвинуться, пока я не соглашусь. Ее голос стал мягче: — Просто… жалко. Жалко не наслаждаться тем, во что ты вложил столько себя. Похоже, она заслуживает лучшего… как и ты.

Грудь сжало, когда я увидел её прижавшейся к тому, что для меня так много значило. Загорелые ноги, растрёпанные волосы и улыбка, которую я никогда не хотел бы видеть угасшей. А её шёпот о том, чего я заслуживаю, попал прямо в сердце.

— Хорошо, солнце. Мы будем ездить на «Бронко».

Ее восторженный визг был музыкой для моих ушей.

Я бы согласился почти на все, о чем бы она ни попросила — и она об этом даже не догадывалась.

— Кто заказывает бургер без булки и без картошки? — спросила она, шевеля пальчиками ног на панели машины.

Я чуть не врезался, когда она скинула обувь и вытянула свои загорелые ноги, закинув их вперед. С каких пор, черт возьми, я начал считать щиколотки сексуальными?

Когда ты представил их у себя на плечах…

— Далтон?

— А? — отозвался я, выныривая из мира фантазий, куда мой мозг постоянно уносился.