Принадлежать им - Мария Зайцева
Брезгливо вытирает нос дорогого ботинка о футболку упавшего Расы.
— Она — наша, — спокойно говорит он, тихо, но очень отчетливо, — вы посмели тронуть наше. За такое обычно…
Он замолкает, кидает короткий взгляд на старшего… Все остальные тоже смотрят на Артема и, судя по всему, пугаются так сильно, что начинают говорить одновременно:
— Черный, я все понял… Все, что хочешь, Черный…
— Никогда больше! Я никогда-а-а…
— Моя семья… Все решит. Сколько скажешь, Черный.
Я замираю пугливой мышкой в лапах страшного кота, боюсь смотреть вверх, боюсь увидеть, что же напугало этих дегенератов еще сильнее, чем ледяное равнодушие Серого… Сдается мне, что лучше не знать кое-каких вещей. А то сны потом будут… Плохие.
— То, что вы сделали, баблом не оплатить, — отрезает Серый, — да и похер нам на бабло. Значит, так. Сегодня вечером приходите всем вашим веселым тройничком на Зимовскую. Ты, пидорок, в курсе же, чего там?
Он пихает носом ботинка снова поднявшегося на колени Расу.
И тот скрипит зубами в бессилии.
— Ну вот. Там вы отработаете ночь. С записью. По полной. И потом свободны.
— Серый… Ты чего? — Костик дрожит губами и руками, переводит беспомощный взгляд с одного Жнеца на другого, — ты чего? Это же… Нет! Давай я деньгами…
— У тебя нет денег, говнюк, — басит Артем, сжимая меня чуть крепче. Его лапа делается тяжелей и горячей, — все свои ценности ты просрал. Только жопа осталась. Хотя, она — нихуя не ценность, конечно, но все равно любители найдутся.
— Но… Так нельзя… — растерянно шепчет он.
— Правда? А вот недавно ты думал, что можно, — улыбается Серый, и все синхронно бледнеют. Включая меня.
— Но я… Я же уже расплатился! — радостно хватается Костик за эту тему, и мне теперь уже не страшно, а противно. Боже… Как я так промахнулась? Ну не дура ли?
— Ну так ты снова накосячил, — пожимает плечами Серый, — или ты думал, что постоянно ее продавать будешь? Так нет, говнюк. Она наша теперь. А мы наше не отдаем и не продаем.
— Но… Я не могу…
— Можешь, пидор. Если не сделаешь, то следующий рассвет встретишь на свалке. С бомжами. И, поверь, они не будут так аккуратны, как местные пидарасы.
Наступает дикое, безумное по своей остроте молчание.
Серый по очереди осматривает всех, а затем молча идет к нам, вытягивает меня из лап брата и за руку ведет к машине.
— Сука, хорошо устроилась? — рычит Костик вслед, и тут же захлебывается криком, мучительным, режущим нервы.
— Не надо смотреть, Дана, — говорит Серый, — там ничего больше интересного. Брат… Не так дружелюбен, как я.
— Боже… — выдыхаю я испуганно, но не поворачиваюсь, послушно сажусь в машину. Серый захлопывает дверь и возвращается обратно.
И в этот момент месту событий подъезжает машина полиции…
___________________________________
Девочки, сегодня скидка 35% на мою офигенно бордую и горячую молодежку РАДУЖНАЯ ПОНИ ДЛЯ СОМА (https:// /shrt/g7gY). Тут у нас дерзкая Поняшка и пресыщенный мажор Сомик... Они будут сталкиваться, и от этих столкновений летят искры!
Вот вам огненный ледяной Серый Жнец. М-м-м... Няшка же?
20. Черный Жнец. Вкусно...
Полиция…
С мигающей люстрой, визгом и скрипом, прямо как в кино.
Кто ж вас позвал-то, родные? Да еще и так активно, что прилетели спустя каких-то десять минут после начала беседы с пидорасами?
Интересно прямо…
Осматриваюсь, привычно прикидывая пути развития событий.
Белый день. В пяти метрах — вход на территорию высшего учебного заведения, возле которого, на очень почтительном расстоянии от меня толпятся многочисленные зрители.
Вокруг меня — три тела разной степени убитости. Черномазому пидору повезло больше всех, он в отключке. Его приятель-оператор сидит, привалившись к забору, взгляд не фокусируется. Слабая нервная система, бывает. Значит, не будет оператором больше. Не его это, однозначно.
Живее всех — козлик Костик.
В сознании, медленно моргает, все понимает, но сказать ничего не может. Как собачка. Хотя, нет, не собачка… Обидное сравнение для собачки.
Встряхиваю пальцами, сжимаю-разжимаю кулаки, сбрасывая напряжение.
Наблюдаю, как хлопают дверцы полицейской машины, как выходят люди при форме и страшно суровых мордах.
Краем глаза отмечаю, что братишка уже довел нашу покупку до машины и теперь возвращается обратно.
Кстати, тут есть, над чем поразмыслить.
Когда я смотрел, как Серый ведет за руку к машине девчонку, неожиданно поймал себя на странной эмоции.
Хочу забрать.
Ее тонкую маленькую ладонь из его лапы.
И ее саму — подальше от него.
Импульс, длившийся одну наносекунду буквально, но такой острый и жгучий, что меня всего перетрясло.
Хмурюсь, привычно выискивая в себе причины этого необычного чувства. Незнакомого мне.
Ситуация не особо располагает к самокопанию, но, в принципе, с телами я вопрос уже решил, душу чуть-чуть отвел… Мало, критически мало, конечно…
Но время еще будет, я думаю.
Вот только со стражами порядка разберемся, пидорасов определим на новое место жительства, довезем девчонку до апартов…
И посмотрим.
Брат спокоен. Показательно спокоен. Вот только в глазах — плохо скрываемое безумие. Киваю, чтоб солнечные очки нацепил, потому что мне-то его маньяческий взгляд привычен, а люди могут и испугаться…
А испуганные менты — это не особо хороший вариант для беседы. Они как дети становятся: нихуя не понимают, орут и за игрушки хватаются потными ладошками.
— Добрый день, — вежливо здоровается старший сержант, — старший сержант Видов, что здесь происходит?
— Драка, — пожимаю я плечами на очевидное.
Менты тоже осматривают поле боя, потом — медленно — меня, и — еще медленней — Серого, успевшего нацепить необходимый для общения девайс на рожу.
— Скорую вызови, — не отводя от меня взгляда, командует старший сержант. И снова обращается ко мне, — документы.
Ох, как я люблю их протокольные манеры.
Тут три избитых пидараса, куча свидетелей, которые, впрочем, уже рассосались, остались только те, кто только что подошел и вообще нихрена не видел, а эти — документы…
Вот в старые
